Иммунитет как важное орудие внеэкономического принуждения
В таких условиях разорившиеся или стоявшие на грани разорения свободные крестьяне легко попадали в зависимость от крупных землевладельцев. При этом, однако, они, как правило, не сгонялись с земли, на которой жили. Феодалы не были заинтересованы в сгоне крестьян с земли, ибо при феодальном строе «не освобождение народа от земли, а напротив, прикрепление его к земле было источником феодальной эксплуатации». Земля была в условиях господства натурального хозяйства единственным средством существования. Поэтому, даже теряя аллоды, свободные общинники вынуждены были брать у феодалов землю в пользование на условии выполнения определенных повинностей.
Одним из самых распространенных способов втягивания свободного крестьянства в зависимость еще при Меровингах являлась практика передачи земли в «прекарий» (precaria). В VIII—IX вв. эта практика получила особенно широкое распространение как одно из важнейших средств феодализации. Прекарий, что дословно означает «переданное по просьбе», — это условное земельное держание, которое крупный собственник передавал во временное пользование (иногда на несколько лет, иногда пожизненно) безземельному или малоземельному человеку. За пользование этим наделом его получатель обычно должен был платить оброк или в отдельных случаях выполнять барщину в пользу собственника земли.
Существовали прекарий нескольких видов; иногда такое условное держание передавалось человеку, у которого было недостаточно или вовсе не было земли (precaria data), но иногда мелкий собственник, еще не потерявший своей земли, передавал под давлением нужды и насилий соседних крупных землевладельцев право собственности на свою землю одному из них, чаще всего церкви, и получал эту же землю обратно в качестве прекария пожизненно или наследственно — в пределах одного-двух поколений (precaria oblata) — на условиях несения определенных повинностей. В результате такого рода сделки прекарист, по существу, отказывался от своего права собственности на землю. Иногда прекарист получал обратно в пользование не только отданную землю, но еще и дополнительный участок. Такой прекарий назывался «прекарий с вознаграждением» (precaria remuneratoria). Прекарий последнего типа были особенно распространены на землях церкви: церковные учреждения стремились таким способом привлечь побольше крестьян-держателей, чтобы округлить свои владения и увеличить площадь культивируемой церковной земли. Прибавки к дарениям давались обычно из необработанных земель, которые требовали большого приложения крестьянского труда.
Прекарист, отказываясь от права собственности на землю, превращался из собственника ее в держателя. Хотя первоначально он и сохранял свою личную свободу, но оказывался в поземельной зависимости от собственника земли, которая в дальнейшем приводила и к потере им личной свободы. Если более крупные прекаристы брали у церкви землю на условии уплаты незначительного оброка, то мелкие прекаристы, особенно из числа бывших безземельных, несли более тяжелые платежи, а иногда даже и барщину, приближаясь по своему положению к лично зависимым крестьянам.
Таким образом, хотя прекарные отношения имели форму «добровольного договора», в действительности они являлись результатом тяжелого экономического положения крестьян, вынуждавшего их отдавать землю крупным землевладельцам, а иногда и следствием прямого насилия. В лице прекаристов создавался промежуточный социальный слой, переходный от свободного общинника-аллодиста к зависимому крестьянину.
Наряду с крестьянами в VIII—IX вв. в качестве прекаристов часто выступали мелкие вотчинники, сами эксплуатировавшие труд зависимых людей, обычно вышедшие из среды более зажиточных аллодистов-общинников. В этих случаях прекарий служил для оформления поземельных отношений внутри складывающегося класса феодалов, так как такой мелкий вотчинник был уже, по существу, феодальным землевладельцем, вступившим в определенные отношения с более крупным феодальным земельным собственником, предоставившим ему землю в прекарий.
Одновременно с развитием прекарных отношений и потерей крестьянами собственности на землю происходило и личное закрепощение крестьянства. Теряя землю, крестьянин часто вслед за этим терял и свою личную свободу. Так, бедняк, будучи не в состоянии уплатить долг, попадал в кабалу к кредитору, а затем и в положение лично зависимого человека, мало чем отличающегося от раба. Такая же участь часто ожидала бедняка, которого нужда толкнула на кражу или другие преступления и который, не имея возможности возместить ущерб потерпевшему, становился его кабальным рабом. К личной зависимости часто вел акт коммендации мелкого свободного крестьянина светскому магнату или церкви (см. выше). На практике установление такой личной зависимости крестьянина от феодала могло иногда предшествовать утере им аллода. Однако широкое распространение таких личных отношений между ними имело своей общей предпосылкой быстрый рост крупного землевладения за счет мелкой крестьянской и общинной собственности, выражавший главную тенденцию социального развития Франкского государства той эпохи.
Разорению и втягиванию крестьянства в зависимость способствовала в немалой степени и дальнейшая концентрация в руках отдельных крупных землевладельцев политической власти, служившей им орудием внеэкономического принуждения. По мере того как росло количество подвластных магнату людей — прекаристов, кабальных людей, лиц, коммендировавшихся ему, он приобретал над ними все большую власть.
Королевская же власть, будучи не в силах препятствовать сосредоточению политической власти в руках крупных землевладельцев, вынуждена была санкционировать его путем специальных пожалований. Такие пожалования появились ещё при Меровингах, но широкое их распространение относится к каролингскому периоду. Сущность их заключалось в том, что особыми королевскими грамотами правительственным должностным лицам — графам, сотникам и их помощникам — запрещалось вступать на территорию, принадлежавшую тому или иному крупному землевладельцу, для выполнения на ней каких-либо судебных, административных, полицейских или фискальных функций. Все эти функции передавались магнатам и их должностным лицам. Такое пожалование называлось «иммунитетом» (от латинского immuiiitas — неприкосновенность, освобождение от чего-либо). Иммунитетом называлась не только совокупность определенных политических прав, передаваемых крупному землевладельцу, но и территория, на которую распространялось это пожалование.
Обычно иммунитетные права крупного землевладельца сводились к следующему: он пользовался на своей земле судебной властью; имел право взимать на территории иммунитета все поступления, которые до этого шли в пользу короля (налоги, судебные штрафы и иные поборы); наконец, он являлся предводителем военного ополчения, созываемого на территории иммунитетного округа. Юрисдикции иммуниста обычно подлежали гражданские иски и дела о мелких правонарушениях — не только лично зависимых, но и лично свободных жителей его владений. Высший уголовный суд обычно оставался в руках графов, хотя некоторые иммунисты присваивают себе также и права высшей юрисдикции.
В буржуазной историографии распространено чисто юридическое представление об иммунитете, который рассматривается исключительно как результат королевского пожалования, а иммунист — как один из агентов центральной власти на местах. Тем самым иммунитет изображается в виде стоящего над классами органа мира и порядка, который якобы ничего общего не имеет с хозяйственными интересами феодала и эксплуатацией крестьян.
В действительности иммунитетное пожалование чаще всего лишь оформляло ту политическую власть, тот аппарат внеэкономического принуждения, которыми феодал в качестве крупного землевладельца пользовался обычно задолго до получения этого пожалования и которые неизбежно порождались базисом феодального строя и характером феодальной земельной собственности. «… в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде, — говорит Маркс, — была атрибутом земельной собственности». Иммунитет представлял собой важное средство принуждения крестьян и укрепления их зависимости. Располагая судебно-административными и фискальными полномочиями, иммунист использовал их для усиления эксплуатации и окончательного закрепощения своих подданных — крестьян, как уже зависимых от него, так и еще лично свободных. В каролингский период иммунитетное пожалование часто распространяло власть иммуниста на земли и людей, до этого не зависевших от чьей-либо частной власти, еще лично свободных.
Вместе с тем иммунитет способствовал усилению политической независимости феодалов от центральной власти, подготовляя тем самым последующий политический распад Каролингской империи. Росту политической самостоятельности феодалов немало способствовало и развитие вассальных отношений. Вассалами первоначально назывались свободные люди, вступившие в личные договорные отношения с крупным землевладельцем, большей частью в качестве его военных слуг — дружинников. В каролингский период вступление в вассальную зависимость часто сопровождалось пожалованием вассалу бенефиция, что придавало ей характер не только личной, но и поземельной связи. Вассал обязывался верно служить своему господину (сеньору), становясь его «человеком» (homo), а сеньор обязывался защищать вассала. Располагая большим количеством вассалов, крупный землевладелец приобретал политическое влияние и военную силу, которые обеспечивали ему независимое от центрального правительства положение.
В 847 г. внук Карла Великого Карл Лысый в своем Мерсенском капитулярии предписывал, чтобы «каждый свободный человек выбрал себе сеньора». Таким образом, вассалитет признавался главной законной формой общественной связи. Развитие вассалитета вело к зарождению иерархической структуры господствующего класса феодалов, ослабляло центральную власть и способствовало усилению частной власти феодалов.
ИММУНИТЕТ (от лат. immunitas — термин римского права, означавший освобождение отдельных групп населения, некоторых категорий земель от государственных налогов, повинностей и т. д.) — в средние века совокупность прав, присвоенных феодалами в процессе насильственного закрепощения крестьянства и обеспечивавших им прямую власть над последним. Иммунитет выражался в праве феодала в пределах определенной территории производить суд, взимать налоги и различные поборы, а также отправлять полицейские функции. Иммунитет развивался как неотъемлемый атрибут крупной феодальной земельной собственности на определенной стадии развития феодальных отношений. Будучи одним из важнейших орудий внеэкономического принуждения, иммунитет служил основной цели феодального господства — цели получения феодальной ренты. Иммунитет оформлялся обычно королевской грамотой, запрещавшей вступление (introitus) во владения феодала-иммуниста графам и прочим представителям государственной власти в целях суда, принуждения и сбора фискальных поступлений (поборы, ранее поступавшие в пользу государственной казны, теперь присваивались владельцем иммунитета). Фактически королевское пожалование лишь утверждало захват феодалом этих прав — возникновению иммунитета предшествовало (и ему сопутствовало) складывание специального аппарата вотчинной власти, к которому переходили (частично) функции, выполнявшиеся ранее органами государственной власти. В период становления феодализма иммунитет способствовал закрепощению крестьянства. Иногда король давал иммунитет на земли, до того времени не принадлежавшие феодалу, что вело к превращению их в собственность последнего; под власть вотчинника-иммуниста попадали и свободные крестьяне и даже вассалы.
Иммунитет получил широкое распространение во Франкском государстве (один из первых памятников, упоминающий о франкском иммунитете, — эдикт Хлотаря II, 614 года; первые дошедшие до нас иммунитетные грамоты относятся к середине 7 века); обычно франкский иммунитет передавал вотчиннику-иммунисту только право низшей юрисдикции (т. е. суда по мелким правонарушениям), высшая (суд по уголовным делам) оставалась за графом. Наивысшего развития иммунитет в большинстве европейских стран достиг в 10-12 веках. Объем иммунитетных прав находился в зависимости от степени могущества феодалов — в ряде случаев феодал захватывал и право высшей юрисдикции. Иммунитет являлся юридическим выражением политической раздробленности, поскольку территория, подвластная иммунисту, была изъята (полностью или частично) из ведения представителей центральной власти. В связи с усилением королевской власти и складыванием централизованных государств институт иммунитета приходит в упадок (хотя частная власть вотчинников над крестьянами сохраняется в той или иной мере до буржуазных революций, а в некоторых районах в период позднего средневековья происходит даже ее укрепление — особенно в районах «второго издания крепостничества»). Существовали различия в объеме иммунитетных прав в отдельных странах. Так, в Германии, где иммунитет достиг наибольших успехов при Саксонской династии, дальнейшее развитие иммунитета приводило в ряде случаев к образованию компактных иммунитетных владений, что имело большое значение в оформлении территориальных княжеств. Напротив, для Англии (где в англо-саксонский период развилось право частной юрисдикции, близкое к франкскому иммунитету, — см. Сока) в целом характерна слабая выраженность иммунитета: в условиях существования относительна сильной централизации государства королевеская власть здесь уже с 12 века ограничивает иммунитетные права отдельных феодалов.
Термин «иммунитет» обычно употребляется в отношении стран Западной Европы, но подобный институт развивался (в той или иной степени) в период феодализма и в других странах, в том числе и на Востоке (см., например, в ст. Военно-ленная система). О византийском иммунитете см. Экскуссия. На Руси иммунитет был впервые зафиксирован в грамотах 12 века, но уже в 14-17 веках из полного иммунитета изымались в пользу государственной власти права сбора основных налогов и таможенных пошлин, а также суда по вопросам душегубства, разбоя и татьбы с поличным (эти ограничения, в 14-15 веках еще спорадические, в 16-17 веках стали приобретать всеобщий характер). Иммунитет был уничтожен с отменой крепостного права в 1861 году (пережитки сохранялись до 20 века).
Для буржуахной историко-правовой науки характерным является формально-юридический подход к анализу иммунитета: рассмотрение иммунитета в первую очередь как совокупности правоотношений, создающихся в результате королевского пожалования (исходя из этого, например, английские историки склонны вообще отрицать иммунитет в Англии, поскольку здесь судебно-административные права феодала далеко не всегда опирались на королевское пожалование), игнорирование основного значения иммунитета как средства внеэкономического принуждения по отношению к зависимому крестьянству; большое место буржуазные исследователи уделяют вопросу правовых истоков иммунитета, объему иммунитетных прав, уровню иммунитетной юрисдикции и т.д.
Основные источники для изучения иммунитета: королевские грамоты, формулы, капитулярии.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 5. ДВИНСК — ИНДОНЕЗИЯ. 1964.
Литература:
Данилов А. И., Осн. черты И. и фогтства на церк. землях в Германии X-XII вв., в сб.: Докл. и сообщения: ист. фак-та МГУ, в. 7, М., 1948; Гутнова Е. В., К вопросу об И. в Англии XIII в., в сб.: Ср. века, в. 3, М., 1951; Гуревич А. Я., Роль королев. пожалований в процессе феод. подчинения англ. крестьянства, там же, в. 4, M., 1953; Колесницкий Н. P., Эволюция раннефеод. системы обл. и местного терр. устройств и рост вотчинной власти в Германии в IX — первой пол. XII вв., там же, в. 9, М., 1957; Граменицкий Д. С., К вопросу о происхождении и содержании франкского И., там же, в. 2, М., 1946; Михаловская Н. С., Каролингский И., там же; Kroell M., L’immunité franque, P., 1910; Seeliger G., Soziale und politische Bedeutung der Grundherrsehart im früheren Mittelalter, Lpz., 1903; Hirsch H., Die Klosterimmunität seit dem Investiturstreit, Weimar, 1913; Mayer Th., Fürsten und Staat, Weimar, 1950; Mitteis H., Der Staat des hohem Mittelalters, 4 Aufl., Weimar, 1953.
Разорению и втягиванию крестьянства в зависимость способствовала в немалой степени и дальнейшая концентрация в руках отдельных крупных землевладельцев политической власти, служившей им орудием внеэкономического принуждения. Короли, будучи не в силах препятствовать этому процессу, вынуждены были акционировать его путем специальных пожалований, жалования появились еще при Меровингах, но широкое их распространение относится к каролингскому периоду. Сущность их заключается в том, что особыми королевскими грамотами должностным лицам — графам, сотникам и их помощникам — запрещалось вступать на территорию, принадлежащую тому или иному магнату, для выполнения на ней каких-либо судебных, административных, полицейских или фискальных функций. Все эти функции передавались магнатам и их должным лицам. Такое пожалование называлось иммунитетом (от латинского immunitas — неприкосновенность, освобождение от чего-либо).
Обычно иммунитетные права крупного землевладельца сводились к следующему: он пользовался на своей земле судебной властью; имел право взимать на территории иммунитета все поступления, которые до этого шли в пользу короля (налоги, судебные штрафы и иные поборы); наконец, он являлся предводителем военного ополчения, созываемого на территории иммунитетного округа. Юрисдикции иммуниста подлежали иски о земле и другом имуществе и дела о мелких правонарушениях не только лично зависимых, но и лично свободных жителей его владений. Высший уголовный суд обычно оставался в руках графов, хотя некоторые иммунисты присваивают себе также и права высшей юрисдикции.
Иммунитетное пожалование чаще всего лишь оформляло те средства внеэкономического принуждения, которые феодал в качестве крупного землевладельца присваивал себе задолго до получения пожалования. Располагая судебно-административными и фискальными полномочиями, иммунист использовал их для приобретете новых земельных владений, усиления эксплуатации и укрепления зависимости своих крестьян, в том числе и еще лично свободных. В каролингский период иммунитетное пожалование распространяло власть иммуниста на землю и людей, до этого находившихся под чьей-либо частной властью. Вместе с тем иммунитет способствовал усилению независимости феодалов от центральной власти, подготовляя тем самым последующий политический распад Каролингской империи.
Росту политической самостоятельности феодалов немало способствовало и развитие вассальных отношений. Вассалами первоначально назывались свободные люди, вступившие в личные договорные отношения с крупным землевладельцем, большей частью в качестве его военных слуг — дружинников. В каролингский период вступление в вассальную зависимость часто сопровождалось пожалованием вассалу бенефиция, что придавало ей, хотя не только личной, но и поземельной связи. Вассал обязывался верно служить своему господину (сеньору), становясь его «человеком» (homo), а сеньор обязывался защищать вассала. Располагая большим количеством вассалов, крупный землевладелец приобретал политическое влияние и военную силу, укреплял свою независимость от королевской администрации.
В 847 г. внук Карла Великого Карл Лысый в своем Мерсенском капитулярии предписывал, чтобы «каждый свободный человек выбрал себе сеньора». Таким образом, вассалитет признавался главной законной формой общественной связи. Развитие вассалитета вело к формированию иерархической структуры господствующего слоя феодалов, ослабляло центральную власть и способствовало усилению частной власти феодалов.
Организация крупного землевладения. Феодальная вотчина. С утверждением и оформлением к началу IX в. крупной феодальной собственности на землю происходят существенные изменения в хозяйственной и социальной организации франкского общества. В VIII — начале IX в. основой ее становится феодальная вотчина — сеньория, поглотившая как свободные франкские общины, так и крупные земельные комплексы галло-римского типа.
Структура крупного феодального землевладения, сложившегося в каролингский период, не была однородной. Крупные землевладельцы, как светские, так и духовные, располагали землями самого различного размера и качества. Среди их владений имелись крупные вотчины, которые занимали сплошные территории, совпадавшие с целой деревней или состоявшие из ряда деревень. Вотчины такого типа были наиболее широко распространены в северных областях Франкского королевства — между Рейном и Луарой. Но и там иногда владения даже крупных землевладельцев складывались из небольших вотчин, включавших часть большой деревни или лежавших в разных деревнях, либо даже из а дельных дворов, расположенных вперемежку с владениями других собственников, иногда еще свободных крестьян. Такой тип был особенно характерен для южных областей страны.
Разнообразие в структуре, крупного землевладения объяснял тем, что как на севере, так и на юге страны далеко не всегда крупный землевладелец становился сразу собственником в деревни. Иногда он приобретал сначала несколько мелких крестьянских участков, а затем постепенно округлял свои владения путем обмена, покупки или прямого захвата, пока вся деревня превращалась в его вотчину или ее часть.
Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к
профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные
корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.
Источники по истории крупной феодальной вотчины каролингского периода (политики, картулярии, «Капитулярий о поместьях» (Capitulare de villis) Карла Великого) более полно рисуют нам феодальную вотчину Франкского королевства. Они показывают, что уже в эту эпоху она являлась организацией для присвоения крупными землевладельцами феодальной ренты — прибавочного труда крестьян в форме оброков и барщины. Земля в феодальной вотчине обычно делилась на две части: на господскую землю, или домен (от латинского dominus — господин), на которой велось хозяйство феодала, и на землю, находившуюся в пользовании зависимых крестьян и состоявшую из наделов. На севере домен в таких вотчинах был довольно велик, составляя не менее 1/3 всех входивших в них земель.
В состав господской, или домениальной, земли входили барская усадьба — дом и двор с хозяйственными постройками, иногда с мастерскими вотчинных ремесленников, сад, огород, виноградник, скотный двор и птичник сеньора. С барской усадьбой обычно были связаны мельницы и церковь, которая считалась собственностью феодала. Пахотные земли, луга и виноградники вотчинника, разделенные на мелкие участки, в северных областях королевства лежали вперемежку (чересполосно) с участками зависимых крестьян. Часть лесных массивов и тех пастбищ, лугов и пустошей, которые прежде принадлежали свободной общине, теперь также превратилась в собственность феодала. Вследствие чересполосицы в вотчине господствовал принудительный севооборот с выпасом скота по пару и по жнивью после снятия урожая. Обработка господской земли велась в основном зависимыми крестьянами, трудившимися на барщине со своим скотом и инвентарем, а также, хотя и в гораздо меньшей степени, дворовыми рабами, использовавшими инвентарь и скот вотчинника.
Земли, находившиеся в пользовании крестьян, делились на наделы, называвшиеся в западной части Франкской державы мансами, в восточной — гуфами, а на юге — колониками. В каждый надел входили: крестьянский двор с домом и дворовыми постройками, иногда сад и виноградник, примыкавшие ко двору, и полевой пахотный надел, состоявший из отдельных полос пашни, разных чересполосно с земельными участками других крестьян вотчинника. Кроме того, крестьяне пользовались выпасами, оставшимися в распоряжении общины, а иногда и в руках феодала (за плату). Таким образом, общинная организация с принудительным севооборотом и коллективным пользованием неподеленными угодьями не исчезла с возникновением вотчины. Однако из свободной она превратилась теперь в зависимую, а сельский сход свободных общинников — в сход зависимых крестьян. Он проходил под председательством назначенного сеньором старосты, проводившего в жизнь требования сеньора, но вместе с тем отстаивавшего перед ним интересы крестьян.
Наделы, на которых сидели зависимые крестьяне, были тяглыми, т.е. на них лежали определенные повинности (оброк, барщина). На землях вотчины обычно имелись и свободные держания — прекарии и бенефиции должностных лиц вотчинной администрации, которыми они пользовались как платой за свою службу, а также бенефиции мелких вассалов сеньора.
Положение зависимого крестьянства. Крестьянское население вотчины не было единым по своему происхождению и правовому положению. Оно делилось на три основные группы — колонов (coloni, ingenui), литов и рабов-сервов (servi, mancipia).Большинство зависимого крестьянства в каролингской феодальной вотчине составляли колоны. Они не утратили полностью личной свободы, но уже находились в поземельной зависимости от вотчинника, не могли уйти со своего надела, находившегося у них в наследственном пользовании, и были ограничены в распоряжении этим наделом. Основную массу колонов этой эпохи составляли потомки ранее свободных крестьян — как франкского, так и галло-римского происхождения.
С течением времени они все больше теряли личную свободу и сливались с литами и посаженными на землю рабами в одну массу лично зависимых крестьян.
Рабы (сервы), жившие в вотчине, разделялись на две категории: дворовые рабы, не имевшие надела, и рабы, сидевшие на земле. Первые жили и работали на барском дворе; их можно было продать и купить, и все то, что они имели или приобретали, рассматривалось как собственность господина. Рабы (сервы), наделенные землей и прикрепленные к ней, обычно не отчуждались без земли и по своему фактическому положению были уже не рабами, а лично зависимыми крестьянами. В отличие от колонов они находились не только в поземельной, но и в полной личной зависимости от феодала. В большинстве своем сервы были потомками зависимых людей позднеримского и меровингского времени — рабов, колонов и др.
Промежуточное положение между колонами и сервами занимали литы, обычно находившиеся под патронатом какого-либо светского или духовного крупного землевладельца и державшие свой земельный надел в наследственном пользовании.
В зависимости от того, кому первоначально принадлежали крестьянские наделы (мансы) — колону, литу или серву, — они назывались свободными, литскими или рабскими (mansi ingenuiles, mansi lidiles, mansi serviles). Однако в IX в. рабские или литские мансы часто попадали в руки колонов, и наоборот. При этом повинности, которые крестьяне должны были выполнять в пользу феодала, определялись не столько правовым положением самого держателя, сколько характером манса (свободного, литского или рабского).
Грани в правовом положении отдельных категорий крестьян постепенно стирались и они все больше сливались в единую массу зависимых. Зависимые крестьяне всех категорий обязаны были нести повинности в пользу сеньора — выполнять барщину и платить оброк.
Тяжелее всех была барщина сервов, составлявшая обычно не менее трех дней в неделю. Сервы выполняли при этом особенно трудные работы. Колоны также работали на барщине, но основной ее формой у них была не недельная, а поурочная барщина, при которой они обязывались обработать в пользу помещика определенный участок земли и собрать с него урожай, выполнять извозную повинность, рубить лес и т.п.
С начала IX в. наблюдается тенденция к росту барщины и у колонов. Все зависимые крестьяне обязаны были платить сеньору, кроме того, и оброк, большей частью в натуральной форме — зерном, мукой, вином, пивом, домашней птицей, яйцами, ремесленными изделиями. Иногда оброк взимался в денежной форме (например, поголовный сбор — capaticum) с лично зависимых крестьян. Однако денежная рента не имела большого распространения. В южных областях преобладали вотчины, более мелкие по размеру. Домен занимал в них меньше места, с чем связана была и относительно небольшая барщина, зато дольше сохранял значение рабий труд на домене. При относительно значительной прослойке свободных крестьян-аллодистов положение зависимых — колонов, манципиев, вольноотпущенников — сохраняло больше позднеантичных черт, присущих рабскому состоянию, чем на Севере. В силу природных условий: горного ландшафта, теплого климата, допускавшего разнообразие возделываемых культур, — система открытых полей с чересполосицей и принудительным севооборотом не была распространена. Здесь господствовали компактные крестьянские наделы, на которых велось поликультурное земледельческое хозяйство (возделывались одновременно зерновые, виноград, оливки и др.), а также было развито скотоводство.
Натуральный характер хозяйства. В феодальной деревне каролингского периода господствовало натуральное хозяйство. Преобладание натурально-хозяйственных отношений объясняется низким уровнем развития производительных сил, в частности отсутствием общественного разделения труда между ремеслом и сельским хозяйством.
В феодальной вотчине каролингского периода ремесленный то был соединен с сельским хозяйством, что обеспечивало феодал также основными изделиями ремесла. Производством одежды обуви и необходимого инвентаря занимались сами зависимые крестьяне или дворовые ремесленники, обслуживавшие также население деревни. Все, что производилось в вотчине, шло главным образом на снабжение барского двора и за редким исключением потреблялось внутри вотчины.
Это, конечно, не значит, что в каролингский период вовсе не было торговли. Существовали рынки и даже ярмарки, денежное обращение. Но торговые связи не играли существенной роли в хозяйственной жизни вотчины и вообще деревни. Продавались излишки, в том числе иногда зерно или шерсть, а покупалось то, что чаще всего нельзя было произвести в вотчине: соль, вино, металл, иногда оружие, а также предметы роскоши, пряности, привозимые иностранными купцами из заморских стран. Постоянных торговых связей между отдельными частями Каролингской империи не было. Внешняя торговля была развита слабо, удовлетворяла только потребность верхушки общества в предметах роскоши и не оказывала серьезного влияния на общий уровень экономической жизни.
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему
учебному проекту
Узнать стоимость