Истории из будущего иммунитет

Я: «Иммунитет, что за ерунда? Почему у меня температура 40?»

Иммунитет: «Я выбросил в кровь пирогены, которые добрались до центра терморегуляции в гипоталамусе, и тот сместил точку равновесия в сторону теплопродукции».

Я: «К черту физиологию! Зачем так много?»

Иммунитет: «Обнаружено вторжение вируса, который не может долго существовать при температуре 40, поэтому я выбросил в кровь пиро…»

Я: «А я?! Я тоже не могу долго существовать при температуре 40!»

Иммунитет: «Обнаружено вторжение вируса, который…»

Мозг: «Заканчивайте разговор, я отключаю сознание как самый энергозатратный процесс в организме, нам еще до 41 прогреться нужно».

Я: «Зачем?!»

Иммунитет: «Обнаружено вторжение вируса, который…»

Мозг: «Иммунитет, он тебя уже не слышит. Только это… я до 42 греть не буду».

Иммунитет: «Обнаружено вторжение мозга, который…»

Мозг: «Все, все, уговорил, языкастый».

Я: «Привет, парни».

Мозг и Иммунитет хором: «Да как так-то?!»

Я: «Знакомьтесь, это парацетамол».

Парацетамол: «Гипоталамус, ты не мог бы снизить чувствительность своих рецепторов к пирогенам?»

Гипоталамус: «Легко».

Иммунитет: «А что, так можно было?»

Вирус: «Йух-ху! 37,2! Я буду жи-и-ить!

Иммунитет: «Ну уж нетушки! Печень!»

Печень (отрываясь от укладывания гликогена в заначку): «Ась?»

Иммунитет: «Врубай цитохром Р450».

Печень (зевая): «Который из?»

Иммунитет (ошарашенно): «А их несколько?»

Печень (надевая очки, менторским тоном): «Цитохромы обнаружены во всех царствах живых организмов, известно более 50 тысяч различных вариантов фермента, а теперь все поименно…»

Иммунитет: «Стоять, не надо про все. Что есть против парацетамола?»

Печень (шурша справочниками): «Ну… CYP2E1 и CYP3A4, правда зависит от того, что будем делать: глюкуронизировать, сульфатировать или N-гидроксилировать, потому что если нам придется учесть следующие нюансы…»

Иммунитет: «Нет, ты издеваешься? Врубай все».

Печень: «Ты уверен?»

Мозг: «Эмм… Иммунитет, Печень дело говорит, давай обсудим».

Иммунитет: «Замолчали оба! Операцией „Инфекция“ руковожу я. Так что, Печень, врубай цитохромы. Мозг, вырубай этого балбеса».

Я: «Не получится: уже 36,6».

N-ацетил-р-бензохинонимин: «Всем привет». (Достает ножницы и начинает кромсать гепатоциты).

Иммунитет: «Это еще кто?»

Печень: «…и в таком случае около 15 % парацетамола пойдет по этому пути, в результате чего мы получим чрезвычайно активный и мощный алкилирующий метаболит под названием… А, он уже тут. Иммунитет, разгребай».

Иммунитет: «А чего это я?»

Печень: «Ну ты настоял».

Иммунитет: «Ничего не знаю, у меня вирус, мне есть чем заняться».

Печень: «Пс, Мозг, хочешь немного острой печеночной недостаточности?»

Мозг: «Сдурела? Нет, конечно!»

Печень: «Тогда думай, что будем делать с N-ацетил-р-бензохинонимином».

Мозг (порывшись в долговременной памяти в гиппокампе): «Глутатионом его!»

Печень (шурша справочниками): «О, точно. Там есть сульфгидрильные группы. Отлично! Пусть к ним присоединяется, вместо того чтобы нормальные белки из строя выводить».

N-ацетил-р-бензохинонимин: «Э-э-э, полегче, это необратимо».

Печень: «Я в курсе. Глутатион, фас!»

Глутатион: «Кусь!»

Вирус: «А я уже в кардиомиоцитах».

Я: «Иммунитет, что за ерунда?»

Иммунитет: «Ничего не знаю, у меня руки связаны, температура нормальная, сами разбирайтесь».

Я: «И сколько тебе нужно?»

Иммунитет: «Хотя бы 38,5».

Я: «Мозг, сможем вернуть как было, но не как было?»

Мозг: «Ну… Гипоталамус?»

Гипоталамус: «Ага, уже сможем, Печень весь парацетамол разобрала».

Печень (пришивая на себя очередную заплатку): «Не щадя живота своего, между прочим».

Я: «Все-все, выздоровею — подкину тебе глюкозы из пироженок».

Печень (мечтательно): «Еще один погребок под гликоген вырою».

Поджелудочная железа: «Я все слышу».

Гипоталамус: «38,5».

Иммунитет: «Ну все, сейчас я его». (Ускоряет синтез антител, активирует лимфоциты-убийцы).

Вирус: «Опаньки».

Антитела (облепляя Вирус): «Наша пре-е-елесть».

Макрофаги: «Кусь!»

Лимфоциты-убийцы: «Шмяк!»

Вирус: «Я еще be back… back… back».

Иммунитет: «Не надейся, я тебя запомнил».

Гипоталамус: «Ну что, точку равновесия можно возвращать на место?»

Все хором: «Нужно!»

Я: «Фух. Справились».

Иммунитет: «Обнаружено вторжение бактерий. Пирогены, готовсь!»

Все: «Да что ты будешь делать!»

Иллюстратор Anna Syrovatkina

специально для

AdMe.ru

— Алексей Алексеевич, слышала, что за время пандемии пациентов с заболеваниями суставов стало больше…

— Это правда. Во-первых, у пациентов на фоне коронавируса возникали сопутствующие заболевания, например, воспаления, требующие срочных операций. А во-вторых, поскольку люди засели дома, то обострилось все, что может обостриться. Все логично: человек больше ест, меньше ходит, не получает вовремя медицинскую помощь. Обычно лето — мертвый сезон спинальной хирургии, но сейчас пациентов — тьмы и тьмы. У нас период «чеса».

— Как изменилась ваша жизнь в этот период?

— Минимально. Продолжал работать нейрохирургом. На ковид не переключался, поскольку этого не требовалось. Ездил на работу каждый день: пробок не было, что мне нравилось. Меры соблюдал выборочно. Естественно, не носил перчатки на улице, потому что это идиотизм. Надевал маску, заходя в общественные места, в основном, только для того, чтобы не тревожить персонал.

— Сами не заболели?

— Честно говоря, я давно не сдавал тесты, но сильно удивлюсь, если окажется, будто я не перенес коронавирус: в моем окружении его перенесли все. Двое людей погибло: мужчина от ковида и одна девушка, правда, на фоне тяжелой болезни, ковид ускорил уход.

— Что говорят во врачебном сообществе? Что ждать, к чему готовиться?

— По всей видимости, инфекция будет сезонная, хотя у нас нет понимания, как устроен иммунитет и насколько он стоек. Сейчас вся система здравоохранения готовится к переподключению на ковид осенью.

— Если говорить о положительном опыте пандемии. Для многих время самоизоляции стало «Болдинской осенью». У людей был небывалый всплеск творчества. А у вас?

— Нет, я не сказал бы, что на меня подействовало, я всю жизнь во врачебных делах, поэтому привык. Кто-то — не помню, кто — говорил, что у нас сейчас уникальный момент развития человечества: десятки миллионов людей сидят дома и есть ощущение, что они думают. А что, если действительно, думали? Перед людьми встали экзистенциальные вопросы.

— Полагаете, ноосфера улучшилась?

— Почему нет. Другое дело, что встает вопрос, насколько правильно все было сделано. Коронавирус стал историей о ценности человеческой жизни и тут есть двойное дно. Очевидно же, что, борясь за жизни отдельной категории людей, мы подвергли риску жизни других. Сразу возникает мысль: а нужно ли было это делать? В разных странах разные ответы на этот вопрос. Есть, кстати, соображение, что такому малоэффективному поведению властей ряда зарубежных стран во время пандемии поспособствовало движение metoo. Сам факт того, что спустя годы с тебя могут спросить за твои деяния, заставил политиков действовать с оглядкой. Мне кажется, период нашей цивилизованной и относительно спокойной жизни отучил власти принимать жесткие решения. В политическом сообществе еще будет дискуссия на этот счет: эпидемия-то явно не последняя, а оказалось, что необязательно ждать зомби-апокалипсиса, чтобы все растерялись. Достаточно ОРВИ с не такой уж чудовищной смертностью.

ДОСЬЕ «КП»

Алексей Кащеев, врач-нейрохирург Научного центра неврологии, кандидат медицинских наук, Член Всероссийского общества нейрохирургов, Европейского общества нейрохирургов

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Эпицентр коронавируса переезжает из Москвы в регионы

Риски заражения COVID-19 в России по-прежнему высоки (подробности)

КСТАТИ

Почему коронавирус в Россию завезли из Европы, но смертность у нас в разы ниже, чем в Италии

Профессор Сколтеха Георгий Базыкин рассказал о результатах генетического анализа «российских» коронавирусов (подробности)

В ожидании второй волны коронавируса: сколько нужно спать, как питаться и загорать, чтобы укрепить иммунитет

Врач рассказал, что на самом деле работает, а за что не нужно переплачивать (подробности)