Податной и судебный иммунитеты по жалованным грамотам великих князей

Итак, в XIV—XV вв. на Руси существовало уже множество различных налогов и пошлин, которые все больше дробились. Нередко возникали новые налоги, аналогичные уже существующим, которые не отменялись. На систему сбора налогов влияла чрезвычайно сложная политическая структура Руси той эпохи, развитие которой было весьма противоречивым. С одной стороны, постоянно усиливается Московское княжество, которое объединяет под своей властью все новые и новые земли Северо-Восточной Руси. С другой стороны, вплоть до последних десятилетий XV в. ряд крупных земель сохраняли свою независимость. Наконец, внутри каждого из крупных княжений постоянно возникали уделы, которые, в свою очередь, могли дробиться дальше. Система сбора налогов была децентрализованной. Каждый князь распоряжался налогами на территории своих владений, будь то великое московское княжество или какое-нибудь удельное. Величина одного и того же налога в различных княжествах была неодинаковой, да и называться он мог в каждой земле по-своему. Единым налогом для всей Руси, пожалуй, оставались дань в Орду и ряд других сборов, поступавших туда же.

Но и великие, и удельные князья вовсе не пользовались всеми данями и пошлинами, собиравшимися в их княжествах. В это время формировались обширные земельные владения бояр и крупных монастырей. Как и подобает крупным землевладельцам средневековой эпохи, они присваивали себе в своих владениях и некоторые политические права. В первую очередь это касалось сферы налогов и суда, который также был связан с взиманием определенных пошлин. Например, вотчинники могли собирать в свою пользу налоги в своих владениях, не отправляя их в княжескую казну. Возникал так называемый податной иммунитет. Мог быть и судебный иммунитет, если вотчинник имел право суда в своих владениях. Истоки иммунитета — в самом праве владения кем-либо определенной территорией в качестве ее хозяина-вотчинника. В связи с этим проживавшее в вотчине население, оказывается в зависимости от ее владельца, выполняет в его пользу всевозможные повинности. В этих условиях вотчинник легко переходит едва уловимую в средневековье грань между правом хозяина и правом правителя. Великому князю, пока его власть еще недостаточно сильна, остается признать эти права вотчинника. Для подтверждения иммунитетных прав вотчинников великие и удельные князья издают специальные жалованные грамоты. В них определяются пределы полномочий вотчинника в налоговой и (или) судебной сфере. Иммунитет мог быть полным, когда великий князь уступал вотчиннику все налоги или суд по всем вопросам, мог быть и частичным, когда часть налогов поступала в княжескую казну, а судебные дела определенной категории рассматривались княжескими представителями. Жалованные грамоты на полный судебный и налоговый иммунитет назывались тарханными, или тарханами. Грамоты на право иммунитета издавались для определенной вотчины отдельно, его рамки устанавливались в каждом случае свои. Можно представить, насколько пестрая и разнообразная картина сбора налогов возникала в масштабах всей страны, если принять во внимание несколько великих княжений, десятки удельных княжеств и множество вотчин с их податным иммунитетом.

В начале 60-х гг. XIV в. великий князь тверской Василий Михайлович дал жалованную грамоту Отрочу монастырю, наиболее авторитетному в Тверской земле. В ней говорится: «Архимандриту Святой Богородицы… и попам и диаконам… и чернецам… и слугам монастырским… и вольным людям не надобе им никоторая дань, ни ям, ни подвода, ни тамга, ни осмничее, ни сторожевое, ни писчее, ни корм, ни медовое, ни иные которые пошлины… ни служба, ни дело княже… Тако ж и наместници наши и волостели… не въездят и не судят тех людей…»83. Как видим, монастырские власти, монахи, все население монастырской вотчины освобождаются от всех даней и пошлин в пользу князя, все они подлежат суду архимандрита. Это и есть пример полного податного и судебного иммунитета.

Примерно в тоже время рязанский князь Олег Иванович дал жалованную грамоту Ольгову (Льгову) монастырю относительно принадлежащего ему села Арестовского. Князь передает монастырю это село с землями и живущими на них крестьянами, а также «все пошлины». Волостели великого князя «не вступаются» во владения Ольгова монастыря «ни о котором же деле»84. При этом князь Олег ссылается на аналогичное пожалование и льготы, предоставленные монастырю своими предками, начиная с князя Ингваря, правившего в Рязани в начале XIII в. Это свидетельствует о давности традиции податного иммунитета.

В дальнейшем по мере усиления великокняжеской власти идет и постепенное наступление на иммунитетные права вотчинников. Определенную роль в этом сыграло и предоставление ордынскими ханами права собирать «выход» со всей Руси великим князьям владимирским (они же — князья московские). Именно в их владениях процесс ограничения налогового иммунитета развивается наиболее последовательно. Так, в период становления Российского государства зарождается тенденция к централизации налоговой системы. Уже в начале XV в. типичными становятся грамоты, где говорится об изъятии суда по наиболее важным делам из ведения вотчинников-иммунистов. Вот грамота, выданная в 1423 г. великим князем московскими Василием Дмитриевичем нижегородскому Спасо-Благовещенскому монастырю. В правление этого князя обширное Нижегородско-Суздальское княжество оказалось под властью Москвы. Василий Дмитриевич освобождает от податей крестьян, поселившихся на принадлежавших монастырю Лысковских и Курмышских пустошах. Налоговый иммунитет предоставляется практически полный («…не надобе… дань, ни писчая белка, ни ям, ни подвода… ни тамга, ни мыт, ни костки, ни восмьничее, ни весчее, ни ездовое, ни побережное»). Но эти льготы имеют уже временный характер — освобождение от податей дается на срок три года (для местных «старожильцев») или десять лет (для крестьян, пришлых из других княжеств). Ограничивается и судебный иммунитет. Архимандрит судит крестьян во всех случаях за исключением «душегубства и разбоя с поличным», то есть наиболее тяжких уголовных преступлений85. В середине XV в. из перечня налогов, уступленных ранее вотчинникам, теперь все чаще изымаются дань, ям, городовое дело. Иван III, вступив на великокняжеский стол в 1462 г., отменил освобождение от дани для некоторых вотчин влиятельных Симонова монастыря под Москвой и Спасо-Ефимьева монастыря в Суздале86. Очевидный перелом происходит в 80-е гг. XV в., когда практически прекращается выдача новых жалованных грамот на освобождение от даней и пошлин. Лишь те, кто имел подобный иммунитет, еще продолжали им пользоваться.

При Иване III, таким образом, произошел первый крупный сдвиг в направлении централизации государственных финансов. Он был предопределен созданием Российского государства. Именно в те годы пала зависимость Руси от Орды (1480 г.), были присоединены Новгород (1478 г.) и Тверь (1485 г.). Московские князья уже не делились налоговыми доходами с ордынскими ханами, все сборы с новгородских, тверских владений, земель других присоединенных княжеств потекли теперь в их казну. Иван III упразднил несколько удельных княжеств, принадлежавших его братьям, стал получать их доходы. Налоги, собиравшиеся в казну московских князей, представляли собой совокупность всевозможных податей и пошлин, возникших в разных землях еще в удельную эпоху. Требовалась их унификация и централизация, необходимо было определить общую для всего государства налоговую единицу, составить перепись всех земель и угодий, подлежащих обложению.

83 Акты, собранные… Археографической экспедицией… Т. I. № 5. С. 2—3.

84 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией… Т 1. М., 1841. №2. С. 2-3.

85 Акты социально-экономической истории… Т. 3. М., 1964. № 296. С. 323—324.

86 Каштанов С.М. Указ. соч. С. 16.

  
Вперёд>>  

Просмотров: 2521

От судебных привилегий иммунистов я перейду к их привилегиям податным. Сравнение русских и западных иммунитетов со стороны их податных привилегий не представляет затруднений, так как в этом отношении западные дипломы столь же ясны и определенны, как и русские жалованные грамоты.

Королевские дипломы так же, как наши княжеские грамоты, большею частью совершенно освобождают население монастырских земель от платежа каких бы то ни было податей, пошлин или повинностей. «Ни один из наших чиновников да не вступит на эти земли для производства каких-либо взысканий, для сбо- ра налогов, которые до этого времени взимались в казну» .

Нередко при этом король прямо поясняет, что он уступает монахам все то, что раньше взималось с монастырских людей в пользу казны[1]*. Иногда же, устраняя чиновников от сбора налогов в монастырских владениях, король постановляет, что взамен обычных налогов аббат должен вносить в казну известную сумму денег за своих людей[2]*. В этом случае монастырские люди не освобождались собственно от податей, но они, согласно основному принципу иммунитета, безусловно освобождались от податной ответственности пред общими властями. Королевские чиновники (judices) во всяком случае отстранялись от сбора налогов; аббат взыскивал налоги по своему усмотрению и отвечал за своих людей перед королевским фиском.

Совершенно такие же порядки устанавливаются русскими грамотами удельного периода. Монастырские люди большею частью безусловно освобождаются от уплаты каких бы то ни было налогов. «Тем людем ненадобе им моя дань, ни иная никоторая пошлина»,— кратко и определенно постановляют можайские и белозерские князья (в начале XV в.)[3]*. Обыкновенно же грамоты, указывая, что с монастырских людей слагаются всякие подати (дани), пошлины и натуральные повинности, перечисляют для примера налоги разного рода: «Тем людем ненадобе моя дань, ни писчая белка, ни ям, ни подвода, ни мыт, ни тамга, ни иная никоторая пошлина» [4]*.

Иногда наши князья так же, как короли франков, слагая с монастырских людей общие налоги, обязывают монастырь взамен того платить князю определенный ежегодный взнос — оброк: «Даст (игумен) оброку в мою казну на всякой год три рубля, а, опричь того оброку, ненадобе им никоторая моя дань… ни пошлина»28*. При этом, согласно указанному выше основному принципу иммунитета, княжеские данщики совершенно устраняются от сбора оброка и игумену предоставляется вносить деньги в княжескую казну помимо местных властей. Предоставляя братии Кирилловского монастыря платить за их слободки и деревни 10 руб. оброку-дани в год, белозерский князь говорит: «А привозят то серебро сами да отдают моему казначею, а дань- щики мои в те их слободки и деревни к ним не въезжают, ни дани с них не емлют, ни писец мой их не пишет» (1468 г.)29*.

Освобождая монастыри от общих постоянных налогов, князья нередко взыскивали с них чрезвычайные сборы, например татарскую дань; но и в отношении уплаты этих сборов монастырские люди также не были подчинены княжеским властям. «А придет моя великого князя дань неминучая, и игуменья сберет сама дань с тых людей, да пришлет к моей казне»; «А нам и тогда (как сказано в другой грамоте) не послати к монастырским людям ни по что» 30*.

Я не буду сопоставлять детально статьи русских и западных грамот, относящиеся к податным привилегиям и содержащие более или менее подробное перечисление податей и пошлин, слагавшихся с монастырских людей. Такое сопоставление дало бы материал для истории финансового права и администрации, на не для истории иммунитетов. Для иллюстрации близкого сходства русских и западных иммунитетных порядков вообще не лишним, однако, будет остановиться на некоторых из привилегий рассматриваемой категории, и прежде всего на освобождении иммунистов от таможенных и торговых пошлин.

Фюстель де Куланж различает три вида привилегий этого рода.

• а) «Иногда,— говорит он,— король довольствуется тем, что запрещает своим чиновникам входить в привилегированные вла-
• 28* Угличская грамота 1434—1447 гг.: АЮБ. № 31, IV; ААЭ. Т. 1. № 28. То же, 1414 г.: ААЭ. Т. 1. № 19. РИБ. Т. II. № 15 (можайская грамота).
• 29* ДАИ. Т. 1. № 201. Это специально «оброчная» грамота, как она и naj звана в тексте ее; «оброк» в ней назван также «данью». Установив такой оброк, князья иногда по особой милости слагали его с монастыря (ААЭ. Т. 1. № 152—1509 г.).
• 30* ААЭ. Т. 1. № 35 (тверские грамоты: «Придет к нам коли из Орды посол силен, а нс мочно будет его опровадити, ино тогда архимандрит с тех сирот пособит в ту тяготу, с половника даст по десятку тверскими кунами…»). То же в нижегородской грамоте 1410—1417 гг. (Там же. № 17).

дения для сбора торговых пошлин (Nullus judex publicus ad thelonea exigenda ingredi audeat)». Наши князья точно так же запрещают сборщикам пошлин, «пошлинникам», «въезжать» к монастырским людям и объявляют, что этим последним «не на- добе ни мыт (таможенные, заставные, проездные пошлины), ни тамга (торговая, с купли-продажи) [5]*.

b) «В других случаях,— продолжает названный историк,— король освобождает иммуниста и всех его людей, чиновников и служителей, от уплаты каких бы то ни было торговых и проездных пошлин (личных или товарных) — по всему королевству» [6]*. Наши князья также давали такие льготы монастырям, хотя и не в столь неограниченной форме, а именно освобождая монастырских купчин от всяких пошлин при поездках их «сквозе княжение», чрез все княжество; они обыкновенно при этом указывали известный путь движения монастырских товаров, а иногда также число судов и возов для льготного провоза товаров [7][8]*.

c) Третий вид рассматриваемых привилегий существенно отличался от только что указанных. «Король дарит монастырю или церкви право взимать в их пользу theloneum и все проездные пошлины, установленные в известном месте на дороге, реке или на мосту. В этом случае налог остается, но он переходит в частную собственность церкви или монастыря». Такие пожалования давали иногда монастырям и русские князья. Они предоставляли монастырям сбирать в их пользу «на воск и темьян» пошлины с торговых людей, установленные в различных местах за причал к берегу (побережное), за перевоз через реку, за привоз в город на продажу товаров (восмничее и померное) и т. п.з;*

Вместе с освобождением от уплаты налогов, поступавших, в королевскую казну, иммунисты получали также льготу от сборов, шедших в пользу местных властей. Королевские дипломы, между прочим, упоминают о том, что монастырские люди освобождаются от обязанности давать постой и продовольствие королевским чиновникам (neque mansiones neque paratas facere)^ Право чиновников останавливаться на постой и брать дорожное довольствие в монастырских селах было весьма обременительным для населения, и поэтому указанное постановление постоянно* повторяется в западных дипломах.

В древнейших наших грамотах мы не находим вполне соответствующей статьи; тем не менее княжеские наместники, волостели, пошлинники несомненно не имели права постоя и продовольствия в привилегированных монастырских селах, так как они лишались вообще права въезжать в эти села и взыскивать- здесь какие-либо выборы в свою пользу («ни кормов своих не: емлют»). В грамотах же в XV в. появляются специальные постановления — такие же, как в западных грамотах, касающиеся права постоя. Нарушая монастырские привилегии, княжеские волостели «проездом ставились сильно у монастырских крестьян и кормы у них имали сильно» 35*. Поэтому князья особо оговаривали в грамотах: «У тех людей монастырских мои князи и бояре и дети боярские и всякие ездоки не ставятся никто, ни кормов, ни подвод, ни проводников не емлют»36*. «Не ставятся, ни кормов не емлют» — это русские перевод статьи «mansiones neque paratas facere». Совпадение маловажное, но любопытное. Подобные сходства постановлений русских и западных грамот не относятся прямо к моей задаче, но я отмечаю их как любопытные черты общих России и Западу древнего времени условий жизни, общих порядков управления.

Укажу, между прочим, еще одно совпадение такого рода, мелкое, но характерное. Освобождая монастыри, кроме налогов, также от натуральных повинностей, как франкские короли, так и русские князья при этом иногда оставляли за ними обязанность исполнять некоторые повинности, особенно важные по- обстоятельствам времени. В каролингской монархии, например, привилегированные монастыри обязывались иногда участвовать в постройке мостов для общественных надобностей, у нас — в сооружении крепостей37*. За некоторыми монастырями у нас

• 35* ААЭ. Т. 1. № 61(1457 г.) (о митрополичьих крестьянах). зв* АЮБ. № 31. XIV (1463 г.); ААЭ. Т. 1. № 51 (1453 г.); № 89 (1471— 1477 гг.). Особые грамоты по этому предмету см.: ААЭ. Т. 1. № 96, 98 (1473 г.). По грамоте 1457 г., монастырские крестьяне должны были таких ездоков к себе «не пускати и биты» (ААЭ. Т. 1. № 61). «Также проездным судом (проездом по судебным делам) наместники мои к ним не ездят, ни корму у них проездного не емлют» (ААЭ. Т. 1. № 37 (1440 г.).. № 131). См. также: Аангс Н. И. Указ. соч. С. 77, 78.
• 37* Waitz С. Оь. cit Bd. IV. S. 315; АЮБ. № 31. С. 94.

сохранялась при общем освобождении их от податей специальная ямская повинность — «татарский ям». Такое же изъятие из общих податных льгот находим в одной из грамот, данных Сен-Бертинскому монастырю; грамота эта 682 г. освобождает от повинностей всех людей монастыря, за исключением тех, которые отправляют ямскую повинность, поставляют повозки (praeter illos mansos, unde carpenta (opera carraria) exeunt) [9][10]*.