Российское законодательство об иммунитете страны

Иммунитет
иностранных государств в России
регулируется ст. 401 ГПК [9]и
ст. 251 АПК.

Ст.
401 ГПК утверждает иммунитет иностранного
государства от исков в судах Российской
Федерации, если иное не предусмотрено
федеральным законом (пока такого закона
нет) или международным договором РФ. В
то же время, ст. 251 АПК гарантирует
иммунитет только в тех случаях, когда
иностранное государство выступает «в
качестве носителя власти». Отсюда
следует, что на случаи, когда оно выступает
в другом качестве, иммунитет не
распространяется.

11
марта 2005 г. Государственная
Думаприняла
в первом чтении законопроект «О
юрисдикционном иммунитете иностранного
государства и его собственности».[11]Однако
дальнейших действий по принятию данного
законопроекта пока не производилось.

В
законе США 1976 г. указано, что государство
не имеет права пользоваться иммунитетом
от судебных исков в следующих случаях:[12]

если
основанием для иска служит коммерческая
деятельность, которую иностранное
государство осуществляет в США,

если
основанием для иска служит коммерческая
деятельность, осуществляемая за пределами
США, но порождающая «прямые последствия»
для США.

Иммунитет
государства в практике международных
отношений

В
1948 г. по иску неких граждан в Нью-Йоркебыл
наложен арест на пароход «Россия»,
принадлежащий Советскому Союзу.
Правительство СССР заявило протест, и
по решению федеральных судов Нью-Йорка
арест был снят.[13]

В
1991 г. правительство РСФСРзаключилодоговор
о займесредств
на закупку продовольствия и сельхозудобрений
со швейцарской фирмойNoga.
В дальнейшем российская сторона расторгла
этот невыгодный контракт. Однако западные
суды встали на сторону Noga, в результате
чего последовала серия арестов
счетовЦентробанка
РФи
дипломатических миссий, а также парусника
«Седов»
(в дальнейшем эти аресты были сняты).
Такая ситуация стала возможной благодаря
тому, что в контракте с Noga Россия
добровольно отказалась от иммунитета.

Российская
Федерация, субъекты РФ, муниципальные
образования «выступают в отношениях,
регулируемых гражданским законодательством,
на равных началах с иными участниками
этих отношений — гражданами и юридическими
лицами» (п. 1 ст. 124 ГК). К гражданско-правовым
отношениям с участием российского
государства применяются нормы,
определяющие участие юридических лиц
в отношениях, регулируемых гражданским
законодательством, если иное не вытекает
из закона или особенностей данных
субъектов.

Из
смысла ст. 124 ГК вытекает юридическое
равенство понятий «Российская
Федерация» и «юридическое лицо»
в правоотношениях, урегулированных
гражданским законодательством. От имени
Российской Федерации соответствующие
органы государственной власти в рамках
своей компетенции могут приобретать
имущественные и личные неимущественные
права, нести обязанности и выступать в
суде (п. 1 ст. 125 ГК).

Россия
как субъект гражданского права отвечает
по обязательствам своим собственным
имуществом, кроме имущества, которое
закреплено за созданными ею юридическими
лицами на праве хозяйственного ведения
или оперативного управления. Обращение
взыскания на землю и другие природные
ресурсы допускается в случаях,
предусмотренных законом (ст. 126 ГК РФ).
В гражданские обязательства, затрагивающие
государственную собственность, вступают
отдельные государственные органы,
территориальные подразделения
государства, государственные предприятия,
за которыми закреплено государственное
имущество для его использования в
хозяйственных целях.

Статья
127 ГК РФ устанавливает, что особенности
ответственности Российской Федерации
и ее субъектов в отношениях, регулируемых
гражданским законодательством, с
участием иностранных юридических лиц,
граждан и государств определяются
законом об иммунитете государства и
его собственности. Формально юридически
положения ГК РФ уравнивают государство
с иными субъектами гражданско-правовых
сделок. К отношениям с участием государства
в сфере МЧП на общих основаниях применяются
правила разд. VI ГК РФ: «К гражданско-правовым
отношениям, осложненным иностранным
элементом, с участием государства,
правила настоящего раздела применяются
на общих основаниях, если иное не
установлено законом» (ст. 1204). Общим
постулатом выступает не изъятие
иностранного государства из-под действия
российского законодательства, а
«отыскание применимого права на базе
коллизионных норм»1.

Норма
ст. 1204 формально подтверждает установления
ст. 124 и 127 ГК РФ. Однако данное предписание
корректируется предусмотренным в ГК
РФ общим исключением — в федеральных
законах или международных договорах
может быть установлено иное. Положения
ст. 124 и 1204 имеют диспозитивный характер
и предусматривают возможность издания
законов, устанавливающих приоритетные
права государства в частноправовых
отношениях. Если федеральный закон
(например, ст. 401 ГПК РФ) предусматривает
действие абсолютного иммунитета, то в
изъятие ст. 1204 ГК РФ должны применяться
положения ГПК РФ.

Статья
401 ГПК РФ закрепляет общий принцип:
иностранное государство пользуется в
России иммунитетом в полном объеме, а
ограничение допускается только в случае,
если иностранное государство дало на
это свое согласие либо если это
предусмотрено международным договором
РФ или федеральным законом. ГПК РФ
увязывает возможность привлечения
иностранного государства к суду в России
с наличием согласия соответствующего
государства. Российское процессуальное
законодательство исходит из идеи
абсолютного иммунитета, однако опять
же федеральным законом может быть
предусмотрено иное.

В
результате получились два взаимоисключающих
правила: в МЧП государство выступает
на равных началах с частными лицами, но
федеральным законом может быть
предусмотрено иное; в МГП государство
пользуется абсолютным иммунитетом,
федеральным законом может быть
предусмотрено иное.

Отечественная
доктрина демонстрирует редкое единодушие:
концепция абсолютного иммунитета,
предусмотренная российским
законодательством, не отвечает реалиям
современного мира. Иностранное государство
выступает не только как носитель
суверенной власти, но и как обычный
участник международного рынка товаров,
услуг и капитала. Доктрина абсолютного
иммунитета государства отражает
потребности рыночной экономики,
способствует нестабильности международного
гражданского оборота. Юридические
средства защиты в иностранных судах,
основанные на концепции абсолютного
иммунитета государства, ограничены и
эффекта не дают. Придерживаясь данной
концепции, Россия лишает своих граждан
и юридических лиц возможности судебной
защиты прав, возникающих из
гражданско-правовых отношений с
иностранными государствами. Признавая
за иностранными государствами абсолютный
иммунитет, Россия не получила на условиях
взаимности абсолютного иммунитета от
юрисдикции иностранных государств.

Признавая
абсолютный иммунитет иностранного
государства, Россия не вправе рассчитывать
на то же самое со стороны такого
государства, если его законодательство
основано на теории ограниченного
иммунитета. В частности, российский суд
обязан отказать в иске российского
юридического лица к иностранному
государству, тогда как Российская
Федерация может быть привлечена в
качестве ответчика в американском
(английском, французском) суде, если
спор носит коммерческий характер.

В
АПК РФ есть «подвижки» от абсолютной
концепции иммунитета к функциональной
(п. 1 ст. 251). АПК РФ оперирует понятием
«иностранное государство — носитель
власти» и исходит из того, что в
суверенном качестве иностранное
государство не может быть привлечено
к суду в России без согласия его
компетентных органов, если иное не
вытекает из требований федеральных
законов или международных договоров
РФ. Теоретически по спорам из
предпринимательской деятельности
иностранное государство может быть
ответчиком в российском суде.

В
законодательстве РФ отсутствует закон
об иммунитетах государства, хотя проект
такого закона был разработан еще в
начале 1990-х гг. и шла интенсивная работа
по его принятию. В надежде на скорое
принятие данного закона законодатель
в ст. 127 ГК РФ закрепил норму, что
особенности ответственности России и
ее субъектов в гражданских отношениях
с участием иностранных лиц «определяются
законом об иммунитете государства и
его собственности». В итоге получилось,
что положения ст. 127 ГК РФ отсылают к
несуществующему закону.

Проект
федерального закона «Об иммунитете
иностранных государств и их собственности»
в 2005 г. был принят Государственной Думой
в первом чтении. Проект исходил из
концепции функционального иммунитета
иностранного государства. В нем
предусматривалось, что иностранное
государство не пользуется в России
судебным иммунитетом по спорам:

1)
возникшим при осуществлении этим
государством предпринимательской
деятельности;

2)
из сделок, совершенных государством не
при осуществлении суверенной власти;

3)
касающимся участия государства в
коммерческих и некоммерческих организациях
в Российской Федерации;

4)
касающимся прав государства на недвижимое
имущество на территории РФ;

5)
касающимся прав на имущество, возмещения
вреда, интеллектуальной собственности,
трудового договора, эксплуатации морских
судов и судов внутреннего плавания.

По
неизвестным причинам дальнейшая работа
над этим законопроектом была прекращена.

В
связи с ратификацией Россией Конвенции
ООН 2004 г. возникла необходимость изменения
действующего законодательства в плане
отказа от концепции абсолютного
иммунитета. В настоящее время иностранное
государство (участник Конвенции ООН
2004 г., которая до сих пор не вступила в
силу) может быть привлечено к ответственности
в российских судах на основании Конвенции
ООН 2004 г., имплементированной в
отечественное право.

Международные
двусторонние договоры РФ о взаимной
защите и поощрении инвестиций (США,
Венгрия, Южная Корея) устанавливают
взаимный (договорный) отказ субъектов
договора от государственных иммунитетов,
наличие арбитражной оговорки в пользу
иностранного коммерческого арбитража
(в основном, Арбитражного института
Стокгольмской торговой палаты). При
возникновении спора нет необходимости
заключать дополнительное арбитражное
соглашение. Стороны вправе сразу же
передать спор в органы международного
коммерческого арбитража. Эти соглашения
содержат нормы о возможности выбора
применимого права сторонами сделки (по
существу — отказ государства от
коллизионного иммунитета). В торговом
договоре СССР с Австрией 1955 г. закреплено
(ст. 4): «Споры по торговым сделкам,
заключенным или гарантированным на
территории Австрии торговым
представительством, подлежат, при
отсутствии оговорок о третейском
разбирательстве, компетенции австрийских
судов».