Сергей березин врач мрт биография
Назад к списку новостей
.jpg)
23
авг.
2018
23.08.2018
Как все начиналось (часть 1)
Ровно 15 лет назад, 23 августа 2003 года, центр магнитно-резонансной томографии на Удельном проспекте принял своего первого пациента. По сути, в этот день родился Медицинский институт им. Березина Сергея – МИБС. Эта короткая аббревиатура сегодня известна по всей стране и за ее пределами.
Но в начале 2000-х группа энтузиастов, решившая поставить первый в стране частный магнитно-резонансный томограф, вряд ли предполагала, что всего за полтора десятка лет будет пройдена дорога от единственного аппарата МРТ до первого российского Центра Протонной Терапии. МИБС, с момента создания взявший вектор на стремительное высокотехнологичное развитие, сумел добиться таких впечатляющих результатов только благодаря слаженной работе команды, которая росла все эти годы.
К сожалению, сегодня с нами нет идейного вдохновителя и одного из основателей компании. Сергей Березин трагически погиб через полтора года после открытия первого центра МИБС… Но по сей день в компании работают люди, помнящие, «как все начиналось», некоторые из них поделились своими воспоминаниями.
Аркадий Столпнер, председатель правления МИБС, к.м.н.:
«Мы выбрали правильный вектор – на перманентное развитие»
Часть будущей команды МИБС начала складываться еще в конце 1980-х – начале 1990-х, когда мы с моими партнерами только входили в бизнес. Среди проектов были интересные, связанные с высокими технологиями, но мне всегда хотелось заняться тем, на что учился – медициной.
В 2003 году пришел ко мне мой однокашник, Михаил Школьник, и сказал: «Ты все время говоришь, что хотел бы вернуться в медицину. Есть проект». И привел Сергея Березина – с блестящей идеей и с бизнес-планом. Ни о какой сети диагностических центров на тот момент речи не шло: Сергей предлагал создать один кабинет магнитно-резонансной томографии и начать делать то, что он умел — принимать пациентов. В то время на пятимиллионный Петербург было всего пять машин, и очередь на исследования составляла больше 4-х месяцев.
Я сходил в один из центров, убедился, что услуга очень востребована, и решил войти в проект. Все, что было заработано за предыдущие пятнадцать лет, было вложено в центр МРТ на Удельной. Эффект превзошел все ожидания: буквально через две недели мы принимали по пятьдесят человек в день. Рынок был абсолютно пустой, и следующие пять лет мы стремительно росли.
Самой большой сложностью и главным ограничителем роста был подбор кадров. Причем трудно было найти и медицинский персонал, и инженерный, и обслуживающий.
С врачами, знающими МРТ, было особенно трудно. В городе тогда было не более десятка специалистов этого профиля, работавших, как и Сергей Березин, в государственных клиниках. Сережу уверяли многие коллеги, что с радостью будут сотрудничать с частным центром после его открытия. Но только 23 августа мы открыли кабинет на Удельном проспекте и приняли первого пациента, а 24 августа Сергея уволили с предыдущей работы, и очередь из желающих работать у нас рассосалась мгновенно.
Выход был один – учить самим. Сергей Березин и его наставник Владимир Николаевич Зейдлиц начали обучать молодых врачей – рентгенологов работе на магнитно-резонансном томографе. Основным критерием отбора в 2003 году и на многие годы после было требование, чтобы человек никогда не сидел на МРТ до прихода к нам, потому что лучше никакого опыта, чем плохой. Второе требование, которое мы предъявляем к кандидатам до сих пор – это желание постоянно развиваться и расти; Сережа с самого начала задал высокую планку и ориентировал нас на внедрение новых методов визуальных исследований, которые еще не применялись в стране.
Так в команде в первый год работы МРТ на Удельной появились первые специалисты – Куплевацкий, Руденко, Лановенко, Залозная… Не все сразу стали работать врачами, но именно эти люди с нами с первого дня и именно они продолжили школу Сергея, подготавливая специалистов для новых центров, открывающихся один за другим. За полтора десятка лет мы обучили более 400 врачей.
Когда-то, в начале 2003 года, я оценил перспективность идеи с точки зрения бизнеса, и понимал, что эффективность может быть очень высокой. Но, если честно, я не мог и предположить, что наш первый кабинет МРТ на Удельной за пятнадцать лет вырастет в международную сеть из почти 100 диагностических центров, Онкологическую Клинику и Центр Протонной Терапии. Просто мы все оказались в нужное время в нужном месте и выбрали правильный вектор на перманентное развитие.
Наталья Березина, управляющий партнер, главный врач МИБС, к.м.н.:
«Мы — семья и сильны именно этим»
Сережа горел идеей создания собственного диагностического отделения сколько я его помню. Он был очень талантлив, харизматичен и настойчив, но быть грамотным врачом и отличным педагогом, не значит быть удачливым бизнесменом. Как раз ни предпринимательского опыта, ни стартового капитала на осуществление этой, как мне тогда казалось, безумной мечты, у нас не было. Зато говорили мы об этом много, даже слишком. Вся серьезность происходящего мне стала очевидна, когда у Сергея появился бизнес-план. Наверное, все недостатки этого документа по части математики просто компенсировались горящими глазами Сережи, его преданностью любимой работе и великолепным знанием тех процессов, которые должны происходить в диагностическом отделении. В любом случае, Аркадий ему поверил, и мне ничего не оставалось, как соответствовать. Кстати, после первой, весьма непродолжительной встречи с Аркадием, я уже не сомневалась, что мы обязаны попробовать — именно тогда я с открытыми глазами включилась в это безумие!
Начался очень тяжелый период: Сережа работал в ЦНИРРИ с той же интенсивностью, как и прежде, но чем ближе была дата открытия нашего центра, тем больше «сюрпризов» нас ожидало. Первая машина, которую мы так ждали, приехала «мертвой»; те коллеги, которые дали свое предварительное согласие участвовать в проекте, в самый последний момент отказались; с основной работы уволили; с кафедры, на которой Сергей преподавал, позвонили с требованием написать заявление… Отвернулись все, кто улыбался ранее, а Березин с язвой желудка день и ночь проводил на Удельной. Отступить было невозможно, и я старалась помогать, как могла. А в 2004-м, уже после открытия второго отделения на Костюшко, мне поручили свой маленький проект — отделение неврологии и эпилептологии, которое мы c Надей Королевой создавали с нуля.
В 2005-м Сережи не стало, и тогда моя жизнь разделилась на «до» и «после». Естественно, думать ни о какой работе я не могла. Аркадий дал мне время, сколько потребуется; но каждый день теребил меня, возвращая к каким-то простым, а потом и не очень, задачам. Они вместе с Виктором просто сделали мое ежедневное присутствие в рабочих процессах таким естественным, что я уже не могла никого подвести. Мы втроем никогда не договаривались о том, кто и что делает, кто за что отвечает — каждый знал, чем он должен заниматься и просто делал свою часть работы. Как будто так было всегда. Сейчас и не представить иного. Порой было очень непросто: мы так стремительно развивались, что зачастую приходилось решать помногу задач одновременно и бегом. Я многому научилась, мы все постигали что-то новое, и теперь я — совсем другая. Но до сих пор я иногда могу представить, как бы поступил Сергей в том или ином случае, и это помогает мне в принятии решений. Так что он с нами все это время.
Но самое главное, что все наши проекты, и Удельная, и любой из региональных, и Клиника или Протонный Центр, не состоялись бы без той команды, что есть сейчас. Я помню, как меня поддержали те, с кем мы начинали в 2003-м, последователи Сергея. Никогда не забуду слова Володи Куплевацкого: «Если тебя не будет в МИБС, я тоже уйду»… Наши отношения внутри коллектива бесценны, все лишнее, как и случайные люди, отваливались сами и так будет всегда. А те, кто остаются, каждый день доказывают свою преданность. Мы — семья и сильны именно этим. Между собой мы часто вспоминаем о том, сколько всего пережито. Это правда. Но у нас, как у компании, все только начинается!
Виктор Екимов, управляющий партнер МИБС:
«Совещались ровно пять минут»
Мы работали вместе с Аркадием с начала 1990-х: как он сам говорит «как сели в одну байдарку в студенчестве (оба занимались гребным спортом), так с тех пор и гребем».
За десять лет у нас было несколько проектов, в основном – успешных: и высокотехнологичное производство, и торговля товарами народного потребления. Так нашей командой был заработан первый миллион долларов.
Но в начале 2000-х пришло ощущение, что пора что-то менять, искать новую концепцию развития. Тогда-то к Аркадию пришел Сергей Березин со своей замечательной идеей, хотя ему до нас уже отказали в трех или четырех местах.
Мы собрались вместе, Березин показал бизнес-план, что-то рассказывал, доказывал. Я ничего на тот момент не понимал в медицинском бизнесе, но доверился интуиции Столпнера. Мы ушли в соседний кабинет и совещались ровно пять минут. Решили рискнуть — вложить все заработанное в первый в стране частный центр МРТ.
Первые шаги давались непросто, но с 2004 года развитие стало стремительным – пошли региональные проекты. Тогда еще никто не знал, как организовать бизнес в регионах; как лучше работать – с партнерами или без… Я просто проехал по тем городам, которые знал, стараясь найти поддержку и людей, которым можно доверить создание центра. Начали с Твери — это мой родной город. А дальше был ряд городов по маршруту, которым обычно ездил: Воронеж, Ростов, Краснодар, Волгоград…
Самое сложное в то время было найти людей: как управленцев, на которых можно положиться на местах, так и медицинский персонал — врачей-рентгенологов и операторов, соответствующих заданным в МИБС стандартам. Наверное, это был главный тормоз развития нашей сети, хоть и росли мы в те годы с бешеной скоростью.
Сейчас перед нам другие задачи — центры МРТ открываем за пределами страны, в Беларуси, в Киргизии, а в РФ строим центры ядерной диагностики, перешли на новый виток развития. Считаю, что это единственный правильный путь: бизнес должен развиваться, иначе — стагнация и смерть.
Назад к списку новостей
27
авг.
2018
27.08.2018
Как все начиналось (часть 2)
Ровно 15 лет назад, 23 августа 2003 года, центр магнитно-резонансной томографии на Удельной принял своего первого пациента. По сути, в этот день родился Медицинский институт им. Березина Сергея – МИБС. Сегодня о начале истории компании вспоминают врачи МИБС, учившиеся магнитно-резонансной томографии у ее основателя – Сергея Михайловича Березина.
Владимир Куплевацкий, врач-рентгенолог высшей категории, заведующий подразделением МРТ МИБС: «В тот момент не существовали понятия «смены» — работали столько, сколько надо».
Прошло не так много времени, но уже невозможно себе представить, что на рубеже нулевых современной лучевой диагностики в стране не существовало. Конечно же, в крупных городах присутствовали единичные МР-томографы, но весь спектр диагностики сводился там к стандартным исследованиям головного мозга и позвоночника, а очереди на исследования превышали несколько месяцев.
С Сергеем Березиным я познакомился еще будучи интерном — тогда он читал нам ознакомительные лекции по МРТ. Позже, в ординатуре, я напросился на практику в ЦНИРРИ, где тогда работал Березин, а весной 2003 года, когда центр на Удельном только организовывался, Сергей пригласил поработать вместе. В то время была единственная возможность научиться чему-то новому и повысить свою квалификацию — приходить к Березину и Зейдлицу, сидеть рядом, разбирать случаи пациентов вместе. В стране не было доступных книг и учебников по МРТ, по городу ходили зачитанные до дыр, напечатанные еще на машинках, переводы книг Хэсселинга. Красочные издания, к которым мы сейчас привыкли, можно было добыть только за рубежом, причем за колоссальные по тем временам деньги. У нас первые такие книги появились уже осенью 2004 года, когда Сережа Березин и Аркадий Столпнер, будучи на радиологической конференции RSNA в Чикаго, привезли оттуда несколько экземпляров.
Созданный центр быстро развивался. За короткий промежуток времени в широкую практику были введены «новые» по тому времени исследования: МРТ суставов, брюшной полости и малого таза… Но вскоре стало понятно, что нашей круглосуточной работы — без праздников, обедов и выходных, не достаточно для удовлетворения спроса. И было принято решение о создании второго центра в Санкт-Петербурге, а затем и о региональном проекте — отделении в Твери…
В январе 2005 года произошла трагедия, Сергей погиб. На тот момент это было подобно ядерному взрыву: мы лишились лидера, учителя, того человека, кто брал решения на себя. Но надо отдать должное собранному Сергеем коллективу — мы не развалились; а Аркадий Зиновьевич сумел найти те слова, которые нас сплотили и не позволили останавливаться.
МИБС сегодня — это безусловный родоначальник и лидер диагностических услуг в России. Конечно в этом есть немалая заслуга тех врачей-профессионалов, с которых начинался центр: Сергея Березина, Владимира Зейдлица, Дарьи Руденко… Благодаря поддержке Наташи Березиной и Аркадия Столпнера в организации есть постоянное движение вперед: внедрение новых направлений деятельности, а также желание развиваться и развивать, что позволяет МИБС оставаться на передовых рубежах современной медицины. А зная своих коллег, тех, с кем я работаю плечом к плечу каждый день, я верю, так и будет продолжаться.
Наталия Залозная, врач рентгенолог высшей категории: «Скучно не было никогда!»
После окончания медицинского университета хотела стать врачом рентгенологом, но тогда не сложилось. Получила специализацию «врач спортивной медицины» и пошла работать в городской врачебно-физкультурный диспансер. Сидела на приеме как терапевт и немного скучала – работа не по моему характеру, слишком спокойная, лишь иногда выезжала на спортивные соревнования.
И вот осенью 2003 года случайно встретила сокурсника, который рассказал, что на Удельной открылся первый частный центр МРТ. Идея осуществить давнюю мечту снова проснулась — пришла, познакомилась с Сергеем Михайловичем Березиным и он сказал «приходи». Не раздумывала совсем – уволилась сразу, месяц стажировалась у Сергея Михайловича, а 15 ноября вышла на работу в качестве оператора. Затем было три года этой работы: набиралась опыта, изучала МРТ диагностику под руководством самого Березина, который был терпеливым наставником, всегда помогал, объяснял, если что-то было непонятно. В 2006 году отучилась на курсах в МАПО и с тех пор работаю врачом-рентгенологом. Так и исполнилась моя профессиональная мечта.
Темп работы тоже оказался именно такой, как мне хотелось: дневные смены, ночные смены, огромный поток людей. Скучно не было никогда! Временами было некогда вздохнуть — и работали, и готовили людей в открывающиеся центры. Но по мне лучше так, чем сидеть на работе, не зная, чем себя занять. Хотя не все выдерживали заданный темп, некоторые сдавались…
Я же ни разу не пожалела о принятом в 2003 году решении. Во-первых, у нас в МИБС сложилась удивительная команда. Во-вторых, очень нравится нацеленность Аркадия Зиновьевича, а значит – и всей компании, на постоянное развитие. Здесь просто невозможно застыть на месте и закиснуть.
Дарья Руденко, врач-рентгенолог высшей категории, к.м.н.: «На работе надо работать, а не пить чай или кофе»
Я пришла в МИБС из ВМА, академической клиники ЛОР-заболеваний, будучи к.м.н. и врачом-рентгенологом высшей категории, зав. рентгеновским кабинетом. До этого в МРТ никогда не работала, и взяли меня оператором с перспективой работать врачом. Тогда я впервые познакомилась с Сергеем Михайловичем Березиным. Что поразило? Харизматичность личностей Березина и Столпнера, их неординарность. Березин — это невероятное, редкое сочетание врача, ученого и организатора, яркая необычная личность. Также не могу не вспомнить Владимира Николаевича Зейдлица, учителя Березина, да и не только его, действительно пионера МРТ в России, истинного петербуржского интеллигента с принципами, что «на работе надо работать, а не пить чай или кофе».
Глава МИБС и наш победитель «ТОП 50» сделал Петербург мировым центром радиологии и диагностики: построил самую большую федеральную сеть диагностических центров и крупнейшую в России частную компанию, занимающуюся оказанием высокотехнологичной и доступной онкологической помощи. Его клиника располагает единственными на Северо-Западе установками гамма-нож и кибернож и заканчивает строительство первого в стране центра протонно-лучевой терапии — пациентов он начнет принимать с 1 октября.
Джемпер, брюки и плащ Uniqlo (Uniqlo)
МИБС расшифровывают по-разному. Как все-таки правильно: Международный институт биологических систем или имени Березина Сергея?
В 2003 году мы открывали лечебно-диагностический центр, для которого искали имя. Я спросил совета у приятеля, физика Константина Короткова, он предложил «институт биологических систем». Но название оказалось слишком сложное и громоздкое: мы в год принимали почти полтора миллиона человек, и каждый второй спрашивал, что значит ЛДЦ МИБС. Все эти годы мы думали о ребрендинге, и однажды, уже после смерти Сережи (главврач центра Сергей Березин погиб в автокатастрофе в 2005 году. — Прим. ред.), нас осенило, что БС — еще и его инициалы. Мы отбросили приставку «ЛДЦ», поменяли «международный» на «медицинский», и получился Медицинский институт Березина Сергея. Правда, недавно мне кто-то сказал: «А я всегда думал, что БС — это Березин и Столпнер». Почему я за четырнадцать лет об этом не догадался? (Смеется.)
Судя по истории с неймингом, вы доверяете мнению близких. Главную бизнес-мантру «не заводить совместное дело с друзьями» тоже отвергаете?
Мы консерваторы, как и все медики. Виктор Екимов — мой партнер уже сорок лет. Наташа Березина, вдова Сергея, — пятнадцать, более того, сегодня она моя жена. К тому же все мы одинаково относимся к деньгам: работаем за интерес. У нас не слишком высокие потребительские запросы, мы могли бы вообще ничего больше не делать и наслаждаться жизнью. Но скучно. Хочется серьезные задачи решать.
Однако второму правилу, «не давать и не брать в долг», все-таки следуете. Глава «Роснано» Анатолий Чубайс предлагал вам более 100 миллионов долларов на развитие компании, вы отказались. Почему?
Да потому что главное ограничение скорости нашего развития совсем не финансы, а человеческие ресурсы. Если бы нам дали очень много денег, я просто не знал бы, что с ними делать. Мой приятель из Штатов предложил открыть сто новых центров. Чубайс, кстати, также дерзко мыслил. Но сто центров — это как минимум четыреста врачей, сто директоров, сто инженеров. И каждому директору, которого я найду, вероятно, по объявлению, я должен буду доверить 300–400 тысяч долларов со словами: «Строй, дорогой!» Вам уже смешно? Именно. Я знаю, как обучить, вырастить и подготовить специалиста к серьезным задачам. Но я не знаю, как нанять столько правильных людей.
Вы занимаетесь инновационными технологиями, но ранее открыли центр традиционной китайской медицины. Как это уживается в вашей картине мира?
Очень просто. Я центрист по убеждениям. Истина всегда лежит посередине. С одной стороны, технологии меняют мир, и если мы когда-то победим рак, то с их помощью. С другой, за технологиями врачи перестают видеть людей. Чуть что, пациента отправляют на МРТ и другие сложные исследования, а раздеть и осмотреть забывают. Сбор анамнеза, перкуссию, пальпацию никто не отменял. Восточная медицина со стороны выглядит как сеанс хиромантии: на основании опроса и осмотра пациента доктор выдает полноценный диагноз. Но вековой опыт плюс человеческий глаз дают потрясающий результат. Так что это тоже наука, древняя, гармоничная.
Пиджак, футболка и брюки Uniqlo (Uniqlo)
В технологиях нет гармонии?
Есть. Посмотрите на гаджеты — как они эргономичны, как эстетичны. Некрасивая вещь просто не воспринимается как прогрессивная.
А первые аппараты ЭВМ?
Уверен, для современников это была Венера Милосская, не меньше. А сейчас и третий айфон кажется нам уже довольно дурацким на вид.
С чиновниками находите взаимопонимание?
Вполне. Они видят, что вместо того, чтобы тратить миллионы долларов из городского бюджета на покупку еще одного киберножа, можно просто заказать эту услугу для пациентов у нас. Мы можем увеличить нашу пропускную способность вдвое, так что пока не исчерпаем всех ресурсов в Петербурге, второй протонно-лучевой центр открывать не будем. У нас хозяйство плановое, а в нем крайне важна производительность труда. Кстати, от союза предпринимателей «Деловая Россия» МИБС получил премию за самый высокий показатель эффективности. На гамма-ноже в 2016 году мы сделали более 1300 операций, при том, что средняя цифра в мире — 200 с небольшим.
Как оцениваете ваш личный КПД?
Работоспособность у меня выше среднего уровня, а производительность — вполне средняя. Я делаю много бесполезных с точки зрения классического менеджмента вещей. Выбираю цвет обоев в комнате для детей в протонном центре. Потому что понимаю, какую огромную роль играет атмосфера медучреждения для онкологических пациентов. Они должны знать, что болезнь не приговор, а лечение — просто этап в их судьбе. И этот этап не должен быть лишен радостей. В холле американской Mayo Clinic, например, стоит рояль, и каждый гость может на нем сыграть.
Получается, совсем не отдыхаете?
Что вы, очень много отдыхаю (коллеги, сидящие рядом с Аркадием Зиновьевичем, смеются. — Прим. ред.). Если рабочий мейл приходит от меня в полночь, это же не значит, что я не отдыхаю! Лучший отдых — смена деятельности. Отличные мысли по бизнесу появляются в самолете, над облаками хорошо думается, потому что голова не забита рутиной. На тренировках тоже отдыхаю — я профессионально занимаюсь греблей и айкидо. И в поездках, когда тащу за женой-фотографом оборудование, тоже замечательно голова перезагружается. Недавно поднимались снимать горилл в Уганде на высоту 2300 метров с полным рюкзаком фотоаппаратов и линз — отдохнул по полной.
От сотрудников требуете такой же отдачи?
От сотрудников — только профессионализма. Люди ведь разные: кто-то зануда, кто-то лентяй, я вот, например, могу вспылить. Профессионалы обычно не самые приятные и простые в общении люди.
Профи в медицине — это знания, эффективность лечения, что еще?
Любовь к пациентам, конечно. Ее видно, даже если врач работает только со снимками МРТ. Хороший радиолог говорит с людьми, успокаивает их, объясняет, а не просто выдает заключение. Мы можем научить взрослого человека всему, кроме эмпатии.
 | МЕСТО СЪЕМКИ Дом Бака Доходный дом Юлиана Бака, основателя газеты партии кадетов «Речь», был построен архитектором Борисом Гиршовичем в 1904–1905 годах в стиле модерн с элементами рококо. Особенностью дома, превратившей его двор в один из самых известных в Петербурге, стали воздушные галереи на уровне второго и четвертого этажей, соединяющие между собой корпуса здания. |
Текст: Алла Шарандина
Фото: Александр Огурцов
Стиль: Иван Захаров