Адвокатский иммунитет что это
Введение.
Конституционные права каждого
на квалифицированную юридическую
помощь (ч.1 ст.48 Конституции РФ), а
также на помощь адвоката (защитника)
(ч.2 ст.48) реализуются физическими
и юридическими лицами, прежде всего
посредством установления правоотношения
с адвокатом. Как показывает практика,
к профессиональному содействию адвоката
чаще всего прибегают в силу необходимости
подготовки и проведения судебного процесса
или иного предварительного процесса
в широком смысле этого слова. Поэтому
возможность полноценной реализации прав
зависит от надлежащего поведения не только
адвоката, но и третьих лиц. В качестве
таковых выступают должностные лица, осуществляющие
оперативно-розыскную деятельность (далее
— ОРД), дознание, следствие, отправляющие
правосудие, ответственные за исполнение
судебных решений, обеспечивающие содержание
под стражей и исполнение наказания в
виде лишения свободы либо ареста. Эти
лица являются участниками отношений,
регулируемых преимущественно процессуальными
нормами.
Надлежащее поведение указанных
лиц предполагает как исполнение ими функций,
определяющих материальное содержание
соответствующих правоотношений, закрепленных
в нормах процессуального законодательства
в виде их прав и обязанностей, так и соблюдение
ряда запретов, которые устанавливаются
законодателем и представляют собой дополнительные
гарантии реализации прав, закрепленных
в ст.48 Конституции РФ. Одна из целей этих
запретов — предотвращение доступа третьих
лиц к информации, составляющей адвокатскую
тайну, каковой согласно п.1 ст.8 ФЗ «Об
адвокатской деятельности и адвокатуре
в Российской Федерации» (далее — Закон
об адвокатуре) являются «любые сведения,
связанные с оказанием адвокатом юридической
помощи своему доверителю». Совокупность
этих запретов обеспечивает адвокатский
иммунитет как особое правовое состояние,
позволяющее исключить вмешательство
третьих лиц в адвокатскую деятельность,
а следовательно, гарантирующее независимость
адвоката и создающее условия для сохранения
им его профессиональной тайны.
1. Понятие, содержание и гарантии адвокатского
иммунитета.
Иммунитет призван защитить адвоката
от наиболее опасных посягательств
со стороны третьих лиц на его
независимость и адвокатскую
тайну. Он предполагает полный запрет
доступа должностных лиц к
профессионально значимой информации
адвоката: адвокатским досье, регистрационным
карточкам, содержанию коммуникаций и
т. д., к любой информации, которая представляет
собой содержание адвокатской тайны. В
связи с этим законодатель включает адвоката
в число лиц, в отношении которых применяется
особый порядок производства по уголовным
делам (п.8 ч.1 ст.447 УПК РФ).
До вступления в силу Федерального
закона от 5 июня 2007 года, на основании
которого были внесены изменения, в
частности в ст.448 УПК РФ, уголовное
дело против адвоката могло быть возбуждено
прокурором на основании заключения судьи
районного суда или гарнизонного военного
суда. С 3 сентября 2007 года этот порядок
изменен. Теперь решение о возбуждении
уголовного дела в отношении адвоката
принимается руководителем следственного
органа Следственного комитета Российской
Федерации по району, городу. На первый
взгляд, создается впечатление, что уголовное
дело в отношении адвоката возбуждается
без санкции суда, — что расширило бы возможности
вмешательства процессуальных оппонентов
в адвокатскую деятельность. Это вызвало
у некоторых адвокатов соответствующую
реакцию.
Однако данная реакция была связана
с неверной трактовкой Федерального
закона от 5 июня 2007 года. Полный текст
измененного п.30 ст.448 УПК РФ включает
положение о том, что уголовное дело в
отношении адвоката возбуждается по-прежнему
только на основании заключения судьи.
Аналогичная норма содержится и
в Законе об адвокатуре: «проведение
оперативно-розыскных мероприятий
и следственных действий в отношении
адвоката (в том числе в жилых и служебных
помещениях, используемых им для осуществления
адвокатской деятельности) допускается
только на основании судебного решения»
(абз.1 п.3 ст.8). Это необходимо для защиты
профессионально значимой информации
адвоката от доступа третьих лиц с целью
обеспечения конфиденциальности при оказании
квалифицированной юридической помощи.
Таким образом, при осуществлении
отдельных следственных и иных процессуальных
действий в отношении адвоката при
наличии возбужденного в отношении
него уголовного дела (или привлечении
его в качестве обвиняемого) адвокатский
иммунитет, а значит, иммунитет помещений,
средств транспорта и связи, используемых
адвокатом в целях профессиональной деятельности,
может быть преодолен только судебным
решением. При отсутствии возбужденного
против адвоката уголовного дела наличие
соответствующей судебной санкции предусмотрено
ч.5 ст.450 УПК РФ. При этом следует согласиться
с мнением В.Буробина и В.Плетнева, что
установленное ч.5 ст.165 УПК РФ право следователя
в исключительных случаях, когда осмотр
жилища, обыск и выемка в жилище, а также
личный обыск не терпят отлагательства,
производить такие следственные
действия на основании постановления
без получения судебного решения, с последующим
уведомлением о таком действии судьи,
в отношении адвоката недопустимо, поскольку
Закон об адвокатуре содержит императивную
норму о получении предварительного разрешения
суда на совершение следственного действия
в отношении адвоката.
Информация, полученная без учета
положения абз.1 п.3 ст.8 Закона об адвокатуре, не будет иметь доказательственного
значения, поскольку в соответствии с
нормой ч.2 ст.50 Конституции РФ «при осуществлении
правосудия не допускается использование
доказательств, полученных с нарушением
федерального закона». Этот конституционный
запрет, получивший развитие в п.2 ст.55
ГПК РФ и п.3 ст.64 АПК РФ, ограничительно
сформулирован в ст.75 и ст.89 УПК РФ, предусматривающих
недопустимость доказательств, полученных
только с нарушением требований УПК РФ
и не упоминающих других федеральных законов.
Однако представляется, что в силу прямого
действия положений Конституции РФ данный
запрет должен действовать и в уголовном
процессе.
В то же время законодательно закрепленный
запрет на использование адвокатской
информации в качестве доказательств
содержит ограничение по предметному
критерию. В соответствии с абз.2 п.3 ст.8
Закона об адвокатуре «полученные в ходе
оперативно-розыскных мероприятий или
следственных действий (в том числе после
приостановления или прекращения статуса
адвоката) сведения, предметы и документы
могут быть использованы в качестве доказательств
обвинения только в тех случаях, когда
они не входят в производство адвоката
по делам его доверителей». Если исходить
из этой нормы, иная адвокатская информация,
не входящая в адвокатское производство,
может быть доказательством. В принципе
это положение может создать почву для
различного рода злоупотреблений со стороны
должностных лиц при осуществлении выемки,
обыска и мероприятий в рамках ОРД. В частности,
прослушанные переговоры адвоката и доверителя
не входят в адвокатское производство
и при наличии судебного разрешения на
прослушивание соответствующие материалы
могут быть использованы для выявления
и надлежащего оформления доказательств
по уголовному делу, что является существенным
нарушением адвокатской тайны и препятствует
реализации конституционного права на
квалифицированную юридическую помощь.
Представляется, если тайна включает всю
адвокатскую информацию, в том числе и
сам факт обращения доверителя к адвокату,
что установлено п.5 ст.6 Кодекса профессиональной
этики адвоката (далее — Кодекс), иммунитет
помещений, а также средств транспорта
и связи, используемых адвокатом, не должен
быть истолкован ограничительно.
Вместе с тем адвокатский
иммунитет и правовой режим адвокатской
тайны не распространяются на орудия преступления,
а также на предметы, которые запрещены
к обращению или оборот которых ограничен
в соответствии с законодательством Российской
Федерации (абз.2 п.3 ст.8 Закона об адвокатуре).
Целесообразность такого установления
представляется очевидной. Адвокат не
должен быть сообщником своего доверителя
и «принятие адвокатом «на хранение» от
клиента документов или предметов, изобличающих
его в совершении преступления с целью
«понадежнее их спрятать», не имеет ничего
общего с адвокатской деятельностью».
Следовательно, соответствующие предметы
и документы не могут иметь отношения
к адвокатской тайне.
Существуют также запреты, закрепляющие
основы свидетельского иммунитета адвоката.
Согласно п. 6 ст. 6 Кодекса, «адвокат не
вправе давать свидетельские показания
об обстоятельствах, которые стали ему
известными в связи с исполнением профессиональных
обязанностей». Этот запрет, адресованный
адвокату, подкрепляется соответствующим
запретом третьим лицам: согласно п.2 ст.8
Закона об адвокатуре, «адвокат не может
быть вызван и допрошен в качестве свидетеля
об обстоятельствах, ставших ему известными
в связи с обращением к нему за юридической
помощью или в связи с ее оказанием».
Запреты, лежащие в основе свидетельского
иммунитета адвоката, являются абсолютными.
Они имеют отношение ко всей профессионально
значимой информации адвоката и не предусматривают
возможности его допроса в связи с прекращением
тайны доверителем. Соответственно свидетельский
иммунитет адвоката, направленный на защиту
его профессиональной тайны, не имеет
ограничения во времени, поскольку согласно
п. 2 ст. 6 Кодекса не ограничен во времени
срок хранения тайны. Данное обстоятельство
означает, что свидетельским иммунитетом
пользуются также лица, чей статус адвоката
прекращен либо приостановлен, поскольку
ранее они оказывали квалифицированную
юридическую помощь, в связи с чем продолжают
хранить адвокатскую тайну, а значит, не
могут быть допрошены об обстоятельствах,
ставших им известными в процессе исполнения профессиональных
обязанностей. Кроме того, адвокат или
лицо, у которого статус адвоката прекращен
либо приостановлен, даже после прекращения
тайны доверителем не могут разглашать
информацию, способную нанести бывшим
доверителям вред. В противном случае
наступает юридическая ответственность.
Свидетельский иммунитет адвоката
не только исключает его допрос,
но и в принципе предполагает невозможность
получения третьими лицами информации
о конкретном содержании адвокатской
деятельности. Согласно п.3 ст.18 Закона
об адвокатуре, «истребование от адвокатов,
а также от работников адвокатских образований,
адвокатских палат иди Федеральной палаты
адвокатов сведений, связанных с оказанием
юридически помощи по конкретным делам,
не допускается». Данное положение Закона
относится к гарантиям независимости
адвоката (ст.18), однако его основная цель
— обеспечить неприкосновенность адвокатской
тайны.
Представляется, что норма о
недопустимости истребования у адвокатов
и иных сотрудников адвокатских
образований, палат или Федеральной палаты
адвокатов профессионально значимой информации
непосредственно связана с установленными
законодателем обязанностями этих лиц
по сохранению тайны и обеспечению конфиденциальности.
Адвокатская тайна и правила ее сохранения
распространяются на всех партнеров адвокатского
образования (п.8 ст.6 Кодекса), на помощников
и стажеров адвоката (п.3 ст.27 и п.3 ст.28 Закона
об адвокатуре), а также на иных сотрудников
адвокатских образований (п.10 ст.6 Кодекса).
В связи с этим важной публично-правовой
обязанностью адвокатов является обеспечение
конфиденциальности в деятельности адвокатских
образований. Согласно п.2 ст.3 Кодекса,
адвокаты либо руководители адвокатских
образований (подразделений) обязаны ознакомить
помощников адвокатов, стажеров и иных
сотрудников с Кодексом, обеспечить соблюдение
ими его норм в части, соответствующей
их трудовым обязанностям.
В целом, свидетельский иммунитет,
представляющий собой одну из наиболее
значимых составляющих адвокатского
иммунитета, вытекает из права не свидетельствовать
против самого себя (ч.1 ст.51 Конституции
РФ) и базируется на ч.2 ст.51 Конституции,
которая предусматривает, что иные случаи
освобождения от обязанности давать свидетельские
показания могут устанавливаться федеральным
законом. Защищая частные интересы, данный
иммунитет в то же время обеспечивает
конфиденциальность оказания квалифицированной
юридической помощи, а также доверие к
институту адвокатуры в целом, поэтому
он имеет непосредственное отношение
к такому публичному интересу, как интерес
правосудия. Не только нравственный императив
верности своему доверителю, но и высокая
общественная значимость, связанность
запрета свидетельствовать с публичными
интересами обязывают адвоката воздерживаться
от действий, умаляющих данный иммунитет,
провоцирующих нарушение соответствующих
процессуальных запретов третьими лицами.
Такие действия ведут к подрыву доверия,
что согласно п.3 ст.5 Кодекса несовместимо
со званием адвоката.
2. Иммунитет адвокатского высказывания.
Согласно правовой аксиоме только
мысли не обладают юридическим значением.
Все остальное, включая какое-либо
выражение этих мыслей, может представлять
собой юридический факт. Опираясь
на законодательство наиболее развитых
(в смысле юридической техники) государств,
международное право выделяет такое правовое
положение, как иммунитет адвокатского
высказывания. Так, согласно Основному
положению о роли адвокатов (принятому
восьмым Конгрессом ООН по предупреждению
преступлений в августе 1990 г. в Нью-Йорке)
адвокат должен обладать уголовным и гражданским
иммунитетом от преследований за относящиеся
к делу заявления, сделанные в письменной
или устной форме при добросовестном исполнении
своего долга и осуществлении профессиональных
обязанностей в суде, трибунале или другом
юридическом или административном органе.
К сожалению, в России до недавнего времени
это правило не было известно большинству
юристов, поэтому среди них бытовало мнение,
что российское законодательство ни при
каких обстоятельствах не исключает ответственность
юриста за заявления, сделанные им в суде
в процессе защиты интересов своего клиента.
После кардинального изменения законодательства,
регулирующего деятельность адвокатов,
правовую норму названного международного
документа частично продублировал Федеральный
закон от 3 мая 2002 г. N 63-ФЗ “Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации”. Правда, если международный
документ закрепил за адвокатом иммунитет
высказывания вообще, то Закон — лишь один
из его элементов — свободу выражения своего
мнения. Юридическое закрепление в российском
законодательстве принципа иммунитета
высказывания адвокатом своего мнения
является положительным фактором.
«Буква убивает, а дух животворит»
(Новый завет, 2-е Послание Коринфянам, глава 3 ,стих 6)
Что послужило поводом для появления статьи.
Однажды автор статьи стал свидетелем, как из уст очень уважаемого в адвокатской среде коллеги слетело буквально следующего «без договора у адвоката нет адвокатского иммунитета». Что это означает? Если у адвоката нет адвокатского иммунитета, то правоохранительные органы вправе вызвать такое лицо на допрос и получить необходимые сведения о лице, которое обращалось к адвокату за помощью.
В пылу обычного разговора не всегда есть возможность точно цитировать закон. Поэтому в данном случае не идет речь об оказании адвокатской помощи по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда. Здесь сомнений не возникает, что адвокатский иммунитет у адвоката возникает непосредственно после принятия решения компетентным органом о назначении адвоката.
Учитывая вышеуказанное заявление уважаемого коллеги, автор статьи решил провести еще раз анализ действующих положений об адвокатском иммунитете.
Сразу оговорюсь, что адвокатский иммунитет – понятие больше произносимое в кругу адвокатов. В законодательстве, регламентирующего адвокатскую деятельность, такого понятия нет. Но моя статья не носит научного характера, а это лишь частное мнение. Поэтому заранее прошу простить за столь свободный стиль изложения, ибо автору так легче думать и излагать свои мысли при письме.
В законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (далее по тексту закон «об адвокатской деятельности») в пункте 1 статьи 25 закреплено очень важное правило «Адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем». Пункт 2 этой же статьи обязывает заключать такое соглашение в письменной форме.
Фактически данное правило означает, что если между адвокатом и доверителем нет письменного соглашения, то у адвоката не возникает адвокатской деятельности с конкретным доверителем, и как следствие нет адвокатского иммунитета.
Так ли это? Смею возразить – нет, не так. И вот мои аргументы.
Безусловно, соглашение – это основной документ, регулирующий взаимоотношения между адвокатом и доверителем. Соглашение заключается непосредственно с адвокатом, а не адвокатским образованием. Соответственно, сторонами в соглашении об оказании юридической помощи всегда будут адвокат и доверитель.
Учитывая, что соглашение является гражданско-правовым договором, то к нему применяются правила о сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ, и общие положения о договоре (ст. ст. 420 — 453 ГК РФ). К обязательствам, возникающим из соглашения, также необходимо применять общие положения об обязательствах (ст. ст. 307 — 419 ГК РФ), если иное не предусмотрено правилами гл. 27 ГК РФ или специальными нормами, регулирующими оказание юридической помощи.
Поскольку обязательным требованием закона является соблюдением его письменной формы, то должен быть составлен документ, выражающий содержание соглашения, подписанный адвокатом и доверителем или должным образом уполномоченными ими лицами. Основные правила, касающиеся письменной формы сделок, регулируются ст. 160 ГК РФ.
В соответствии с п. 2 ст. 434 ГК РФ соглашение может быть заключено как путем составления одного документа, подписанного сторонами, так и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору.
На практике встречаются случаи, когда адвокаты устно договариваются с доверителями об оказании юридической помощи. Такие действия противоречат смыслу ст. 25 закона об адвокатской деятельности и являются поэтому незаконными. Надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителями предполагает не только оказание им квалифицированной юридической помощи, но и оформление договорных отношений с доверителями в соответствии с Законом.
При этом следует учесть, что, согласно п.п. 1 и 2 ст. 162 ГК РФ, несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. Например, получение адвокатом доверенности на представление интересов своего доверителя является, несмотря на отсутствие соглашения, доказательством, свидетельствующим об оказании юридической помощи. Несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность лишь в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон. Применительно к соглашению об оказании юридической помощи такое указание в законе об адвокатской деятельности отсутствует.
При таких обстоятельствах автор статьи считает, что даже если между адвокатом и доверителем нет письменного соглашения, но фактически адвокат приступил к оказанию помощи, то адвокатский иммунитет у адвоката появляется с момента выдачи доверителем доверенности. При этом необходимо отметить, что адвокат в установленных законом случаях предъявляет только ордер и служебное удостоверение, но не доверенность.
Рассмотрим еще одну ситуацию, которая в практике возникает довольно часто. К адвокату обращается потенциальный доверитель за помощью. Отношение между сторонами еще не оформлены, а идет процесс выработки согласования условий оказания помощи. Предположим, что соглашение не достигнуто, клиент ушел, но часть информации стала известна адвокату из уст лица, не ставшего клиентом. Распространяется ли в этом случае на адвоката адвокатский иммунитет.
На ум приходит одна история, как одного адвоката вызывали на допрос. Следователь его спрашивает: «знает ли он такого-то гражданина?». Адвокат ему в ответ «нет?». «Обращался ли такой-то гражданин к нему за помощью?» Адвокат снова в ответ «нет». На этом допрос и закончился. В чем же суть. Так получилось, что, спустя какое-то время, этот гражданин, о котором шла речь на допросе, действительно обратился за помощью к адвокату. Но адвокат уже не мог осуществлять защиту по уголовному делу, поскольку он уже был допрошен в качестве свидетеля. Вот такая, почти анекдотичная история.
А что произошло бы, если клиент заранее обратился к адвокату, но соглашение не было достигнуто между сторонами. Вправе ли адвокат давать показанию о тех, обстоятельствах, которые ему стали известны при консультировании клиента.
Обратимся к букве закона.
Статья 2 закона «об адвокатской деятельности» дает нам определение адвоката. Адвокатом является лицо, получившее в установленном законом об адвокатской деятельности порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Далее закон указывает, что адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам.
Адвокат это профессиональный советник, а его статус закрепляет это положение.
В статье 2 пункта 4 «Кодекса профессиональной этики адвоката» так же сказано, что «необходимость соблюдения правил адвокатской профессии вытекает из факта присвоения статуса адвоката».
Очень важно, что в вопросах толкования норм права не увлечься чисто формальным подходом. Если адвокат это профессиональный советник, то его деятельность не может оцениваться как некий набор знаний необходимых законов. В Новом Завете сказано «буква убивает, а дух животворит». Этот же принцип применим в праве, который звучит немного по-другому, но идея та же: «Важно не знание самого закона, а понимание его сути»
Данное замечание сделано мной не случайно, поскольку в самом законе «об адвокатской деятельности» сказано, что адвокат не вправе занимать свою позицию вопреки воле доверителя и разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя (п.4 ст. 6 закона об адвокатской деятельности)
Занимая чисто формальную позицию, возникает следующий алгоритм действий. Если между адвокатом и клиентом нет соглашения, то такой клиент не является доверителем, следовательно, адвокат не обязан хранить те сведения, которые стали ему известны от клиента, допустим в ходе предварительной консультации. Но это чисто формальный подход.
В своих выступления и мемуарах, уважаемые люди любят упомянуть о корнях адвокатуры, о ее традициях. Хотелось бы, чтоб такой подход сохранялся во всем, в том числе и вопросах понимании адвокатского иммунитета.
Если юрист не имеет статус адвоката, то на него не распространяются положения закона об адвокатской деятельности. Это очевидно. Но тогда возникает вопрос. Почему клиент, выбирая между юристом и адвокатом, все же может выбрать адвоката. Я уверен, что здесь играет роль не только личность того специалиста, который будет оказывать помощь, его профессионализм, но и его статус. Юрист не имеет статуса адвоката. Юрист не защищен, так как защищен адвокат.
Невольно напрашивается сравнение профессии адвоката со священником. К священнику люди приходят не только за советом, но и для того, чтоб исповедоваться в грехах. И существует такое понятие как тайна исповеди. Священник не имеет права сообщать те сведения, которые стали ему известны во время исповеди. И здесь нет никакого письменного соглашения между священником и «грешником», т.к. «грешник» знает, что священник принял на себя обет не разглашать те сведения, ставшие ему известными из исповеди. Если священник нарушит этот обет, то к нему люди не пойдут. Ни о каком авторитете священника среди его прихожан не может быт и речи.
БессСПАМо, адвокат это не священник. Но адвоката выбирают из-за его же статуса. Статус адвоката возлагает на профессионала свой «обет молчания» о грехах клиента. «Доверия к адвокату не может быть без уверенности в сохранении профессиональной тайны», так записано в п.1. ст. 6 «Кодекса профессиональной этики адвоката». Если эта сторона адвокатской деятельности не будет защищенной, то, ни о каком настоящем возрождении института адвокатуры не может быть и речи. Адвокат станет обычным осведомителем.
В пункте 5 статьи 6 «Кодекса профессиональной этики» закреплено следующее:
Правила сохранения профессиональной тайны распространяются на:
— факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей;
— все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу;
— сведения, полученные адвокатом от доверителей;
— информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи;
— содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных;
— все адвокатское производство по делу;
— условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем;
— любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.
Там же в пункте 6 закреплено правило, что адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей.
Уверен, что, слово «доверитель» в данном случае необходимо толковать расширенно. Таким образом, под «доверителем» следует понимать любое лицо, обратившееся за профессиональной помощью к адвокату. Такой формальный признак, как наличие или отсутствие соглашения, не должен быть отправной точкой для понимания адвокатского иммунитета.
Подводя итог ко всему сказанному, считаю, что иммунитетом адвокат обладает во всех случаях при выполнении своих профессиональный обязанностей независимо от наличия соглашения с клиентом. Этот иммунитет возникает не с момента подписания соглашения с клиентом, а в силу самого статуса адвоката. Отсутствие письменного соглашения лишает адвоката права ссылаться на свидетельские показания в подтверждении сделки и ее условий, но не лишает его права приводить письменные и другие доказательства (ст.162 ГК РФ).
Адвокат Загайнов Дмитрий Иванович.