Кто является возбудителем кори и каким путем можно выработать иммунитет
На многие волнующие нас вопросы дал ответ Евгений Шилов, старший научный сотрудник кафедры иммунологии Биологического факультета МГУ во время научной конференции «Правда и мифы о коронавирусе». «КП» приводит выдержки из выступления.
1. Правда ли, что новый коронавирус особо заразный, раз распространился так быстро по всему миру?
Принципиальным отличием SARS-CoV-2 от других вирусов, с которыми человечество сталкивалось в последние годы, это его относительная эволюционная новизна и непохожесть.
Другие вирусы, вызывающие респираторные заболевания, присутствуют в человеческой популяции уже давно, и в принципе давно не возникала ситуация, когда человечество все разом сталкивается в первый раз с каким-то патогенном, да еще в таком масштабе. Такого не было сто лет со времен «испанки»!
Поскольку этот новый коронавирус не имеет достаточно похожих белков с сезонными коронавирусами, а похож, и то относительно умеренно, только на исходный коронавирус, вызывающий SARS, то ни у кого из людей на планете, встречающихся с этим вирусом, нет предсформированного иммунитета. Каждый раз иммунный ответ начинается с чистого листа.
Возможно, что у каких-то людей, которые 15 лет назад перенесли атипичную пневмонию, потенциально сохранился некоторый иммунный ответ, потому что некоторые антигены у SARS и у SARS-CoV-2 очень похожи. Но при этом нельзя сказать однозначно, будут ли эффективны против SARS-CoV-2 вакцины, разрабатывавшиеся против атипичной пневмонии.
2. Тяжело коронавирусом болеют только те, у кого слабый иммунитет?
По-видимому, на данный момент тяжесть заболевания скорее всего связана с вирусной нагрузкой (сколько вируса попало в организм, — прим.ред.), с состоянием иммунной системы и защитных систем, которые работают до иммунной систему у конкретного пациента и, возможно, с путем проникновения вируса в организм.
От ред.: есть данные, что легче COVID протекает у тех зараженных, которые получили вирус через слизистые носа. А если вирус внедряется через слизистые ротоглотки, заболевание протекает тяжелее. Но информации еще недостаточно, чтобы делать окончательные выводы.
3. Правда ли, что генетический анализ поможет предсказать, заболеет ли коронавирусом человек?
Делать какой-то генетический скрининг, который позволил бы заранее сказать человеку, насколько он защищен от инфекции, пока нельзя. Но можно проводить скрининг и выявлять людей уже переболевших, у которых к данному циркулирующему варианту штамма есть иммунитет.
Делать какой-то генетический скрининг, который позволил бы заранее сказать человеку, насколько он защищен от инфекции, пока нельзяФото: Валерий ЗВОНАРЕВ
4. Иммунитет к коронавирусу не вечный и можно повторно заразиться?
В реальности антитела выводятся из кровотока максимум за 4 недели. Но остаются клетки памяти и в случае повторного заражения иммунная система может очень быстро нарастить антитела за счет того, что теперь иммунный ответ будет развиваться не с нуля, а с резерва клеток памяти, которые будут готовы к активации в любой момент по сигналу. Тот путь, который мы в первый раз шли за две недели, мы сможем пройти за несколько дней.
Этот иммунитет может исчезнуть через несколько лет, он может оказаться неадекватным, если через несколько лет пойдет волна со штаммом, который будет сильно отличаться по антигенным характеристикам, но в целом, пока люди, которые выздоравливают, они действительно выздоравливают, а случаи повторного заражения скорее объясняются недостаточной диагностикой и желанием быстрее поставить плюсик в графу «число вылечившихся». В реальности, если подождать еще, то можно добиться полноценного излечения и функционального иммунитета против SARS-CoV-2.
5. Введение сыворотки с антителами пациентам с COVID-19 — это новаторский метод лечения?
Метод серотерапии, то есть применения сыворотки из крови людей, переболевших каким-то инфекционным заболеванием, в качестве лекарственной субстанции, не нов, ему более 100 лет. Более 100 лет назад за этот подход была вручена Нобелевская премия. Так что, это старый добрый метод и действительно эффективный, при условии, что сыворотка хорошо очищается с фракцией нейтрализующих антител. Это должно работать. Единственный вопрос в том, что при серотерапии должно быть хотя бы сопоставимо число доноров сыворотки и число реципиентов. Имея тысячу выздоровевших добровольцев вряд ли удастся вылечить сотни тысяч пациентов. Просто титр (предельное разведение пробы сыворотки крови, при котором обнаруживается активность антител, — прим.ред.) будет не достаточен.
При идеальном пробоотборе практически все существующие тест-системы работают достаточно хорошоФото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН
6. Тесты на коронавирус врут, потому что недостаточно чувствительны?
Я бы сказал, что большинство тестов достаточно чувствительны и проблема скорее не в том, что на молекулярном уровне что-то работает неправильно, а проблема в том, что ПЦР-тесты оперируют конкретными тканями, клетками, и в них уже может просто на момент тестирования не идти репликация (размножение – прим. Ред.) вируса. Тут, как бы ты ни улучшал диагностическую систему, ты берешь материал у человека, у которого в доступном органе репликация может уже не идти, или пока еще не идет, и тест будет отрицательным. Я бы сказал, что надо работать над культурой пробоотбора и сохранением проб. Это важно. При идеальном пробоотборе практически все существующие тест-системы работают достаточно хорошо.
Эпоха карантина.Чем себя занять, сидя дома на карантине? Может быть, перевоплотиться в героя какой-нибудь картины?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Коронавирус: изучайте факты и помните о простой профилактике
Мы каждый день получаем огромное количество новостей про новый вирус. И здесь важно спокойно разобраться в ситуации (подробности)
При помощи телемедицины проблему с коронавирусом можно было решить в разы эффективнее. Но в России она вне закона
Благодаря выработке коллективного иммунитета мы забыли о десятке инфекционных заболеваний. Но удастся ли достичь этого в случае с новой коронавирусной инфекцией? «Собака.ru» разбиралась в вопросе с преподавателем ИТМО Александрой Борисовой, подробно изучившей трагичный пример итальянских городов (которые приблизились к нижней границе коллективного иммунитета), и врачом-инфекционистом Оксаной Станевич, которая работает с пациентами с COVID-19.
Что вообще такое этот коллективный иммунитет?
Когда большая часть населения получает иммунитет к инфекционному заболеванию, это обеспечивает косвенную защиту и тем, кто иммунитета не имеет. Вирус стучится в закрытые двери, сталкиваясь с защищенными людьми, и получает куда меньше шансов найти тех, кто не защищен. Но какой процент населения должен иметь антитела к инфекции, чтобы коллективный иммунитет появился, а заболевание стало управляемым? Все зависит в том числе от того, насколько заболевание заразно — в формуле, по которой рассчитывается коллективный иммунитет, фигурирует так называемое базовое репродуктивное число (R0) болезни. Оно отражает то, сколько человек возможно заболеет при контакте с одним зараженным. Хорошо известная нам корь, например, в этом плане олимпийский чемпион. Индекс репродукции R0 у нее 11-18 — то есть один заболевший в среднем заражает от 11 до 18 человек. И чтобы мы были в должной мере защищены от кори, коллективный иммунитет должен сохраняться на уровне 95-98%. Именно поэтому антипрививочное движение и отказы от вакцинации детей так беспокоят врачей-инфекционистов и уже приводят к вспышкам кори.
Какой процент населения должен получить иммунитет к COVID-19, чтобы мы могли говорить об иммунитете коллективном?
Преподаватель Университета ИТМО, президент Ассоциации коммуникаторов в сфере образования и науки Александра Борисова отмечает, что точную цифру назвать по-прежнему сложно, так как ученые все еще не определились с самим интервалом R0: в какой-то момент речь шла о 2-4, сейчас называются данные в 1,5-5,7. «Если брать более реалистичный, на мой взгляд, интервал в 2-4, то для достижения коллективного иммунитета от 50 до 75% населения должны иметь антитела к возбудителю заболевания», — говорит Борисова. Почему указывается интервал, а не число? То, сколько людей способен заразить человек, и то, какой процент переболевшего населения обеспечит коллективную защиту, зависит от устройства конкретного сообщества, культурных норм, от того, насколько тесно люди живут и общаются друг с другом.
«Понятно, что трущобы Мумбаи и шведские деревни пространственно устроены по-разному — это два антипода. Но если мы сравним итальянскую деревню и шведский город, то увидим, что несмотря на схожую плотность населения, люди в силу культурных особенностей по-разному коммуницируют друг с другом. В итальянской деревне жители находятся в плотном контакте друг с другом — например, ежедневно целуются в знак приветствия с большим количеством знакомых. В шведском городе такого не происходит. Соответственно, трущобы Мумбаи и физически контактные культуры, например, те же итальянские деревни, будут, наверное, проходить по верхней границе R0 и коллективного иммунитета. Кроме того, поэтому не имеет смысла измерять среднюю температуру по больнице, то есть пытаться выяснить число переболевших внутри целой страны. Даже внутри небольшой Италии есть Милан с 23 тысячами заболевших и Рим с пятью тысячами заболевших. Данные по антителам можно изучать в рамках отдельных территориальных единиц. Например, Петербург и Москва — это отдельные единицы, но судить по петербургским и московским значениям о коллективном иммунитете в России не имеет смысла», — отмечает эксперт ИТМО.
Но как мы достигаем коллективного иммунитета? Переболев инфекцией?
Врач-инфекционист ПСПбГМУ им. Павлова Оксана Станевич объясняет, что у нас есть коллективный иммунитет к инфекционным заболеваниям, от которых мы уже имеем прививки. Имеются в виду, конечно, заболевания, которые передаются от человека к человеку — только в этом случае коллективный иммунитет приобретает большое значение. Мы еще в детстве получили вакцины от кори, краснухи, дифтерии, коклюша, полиомиелита и массово выработали защитный титр антител — за счет этого перечисленные заболевания не могут эффективно циркулировать среди населения.
Один из немногих примеров, когда человечество получало коллективный иммунитет, исключительно переболев — это эпидемия «испанки», которая случилась более века назад и унесла жизни около 50 млн человек. Возможно, появление высокоспецифичных нейтрализующих антител у людей внесло вклад в победу над атипичной пневмонией в 2002 году. Но, как объясняет Оксана Станевич, никто не знает точно, почему этот вирус перестал циркулировать. Он был более патогенный, но при этом распространялся гораздо медленнее, чем SARS-CoV-2. Что касается свиного гриппа (H1N1), то вклад в создание коллективного иммунитета внесла и заболеваемость, и создание вакцины против разных штаммов гриппа, в том числе H1N1.
«Пример Италии говорит о том, что за приближение к коллективному иммунитету придется заплатить смертями не менее 1% населения»
Но что делать, если вакцины в ближайший год точно не будет?
Может быть, мы должны не сопротивляться распространению заболевания, чтобы двигаться по пути наращивания коллективного иммунитета? Александра Борисова посчитала цену его достижения на примере долины Валь Сериана — главного очага коронавирусной инфекции в Италии, невольно ставшей площадкой для эксперимента по бесконтрольному распространению вируса. Первые результаты серологических тестов населения городов Нембро и Альцано-Ломбард (анализы брали у тех, кто имел симптомы коронавируса или контакт с подтвержденным заболевшим), опубликованные после эпидемии, говоря о том, что у 62 процентов протестированных в организме присутствуют антитела к вирусу SARS-CoV-2. То есть население придвинулось к нижней границе коллективного иммунитета, однако, как отмечает эксперт из ИТМО, за это пришлось заплатить смертями более 1% населения.
«Достижение коллективного иммунитета в ближайшие годы и без вакцины можно назвать несбыточной мечтой. На основе имеющихся данных я не могу найти никаких оснований полагать, что путь к коллективному иммунитету через неконтролируемую заболеваемость не будет сопровождаться большим числом смертей и коллапсом в здравоохранении. В позиции «пусть лучше мы потеряем процент населения, но забудем о заболевании» мне видится некая нечестность. Никто не готов потерять свою бабушку, все готовы потерять чужую» — замечает Александра Борисова из ИТМО.
А что по поводу Швеции?
Главный эпидемиолог страны Андерс Тегнелл заявлял, что страна движется по пути к достижению коллективного иммунитета — это все отсутствие карантина? Как объясняет Александра Борисова, в случае с Швецией важно знать две вещи. Во-первых, де-факто там есть карантинные меры. Хотя шведы не называют так существующие ограничения, но сказать, что они живут как раньше, нельзя. Во-вторых, результаты серологических исследований показывают, что Швеции до коллективного иммунитета все же еще очень далеко.
«Чтобы говорить о приближении к коллективному иммунитету, нужно иметь цифры в десятки процентов. И мы видим, что в Италии в очагах эпидемии, где много людей переболели и много жертв, серологические исследования показывают до 60% положительных тестов», — отмечает Александра Борисова. — «Но в Швеции, на которую часто ссылаются в связи с достижением коллективного иммунитета через заболеваемость, пока таких цифр нет — по данным, опубликованным 20 мая, антитела к COVID-19 имеют лишь 7,3% населения Стокгольма».
«Инвитро» сообщило о первых результатах тестирования россиян на антитела класса G (IgG) к новому коронавирусу — по данным компании, их имеют 14,3% прошедших исследования. Однако охват тестированием и то, что эта процедура проводилась выборочно и по обращению самих пациентов, не может дать нам никакой информации для реальной оценки коллективного иммунитета в России.
С тем, что цена коллективного иммунитета будет очень высокой, если мы решим просто дать всем переболеть, уверена и Оксана Станевич. Врач также отмечает, что в случае с COVID-19 вопрос заключается не только в том, какой процент населения после эпидемии имеет антитела к SARS-CoV-2. Чтобы понять, сможем ли мы получить крепкий коллективный иммунитет, который позволил бы нам забыть о заболевании в принципе или сделать его более управляемым, нужно ориентироваться на устойчивость титра антител. И поскольку у нас мало информации о том, на какое время сохраняется титр защитных антител, нам рано рассуждать об устойчивом коллективном иммунитете.
«Если какой-то процент населения имеет антитела сейчас, это не означает, что через год эти же люди будут защищены от инфекции. Мы знаем точно лишь то, что в ближайшие две недели после перенесенного заболевания человек скорее всего не заразится вновь. Иммунитет вырабатывается достаточный в плане количества и нейтрализующей способности антител, но стойкий ли он, пока неизвестно», — отмечает Оксана Станевич.
Если основываться на знаниях о других коронавирусных инфекциях, давно циркулирующих среди людей и вызывающих обычные ОРВИ — к ним у человека вырабатывается нестойкий иммунитет. И в течение эпидемического сезона мы можем заболеть коронавирусной инфекцией дважды. Оксана Станевич отмечает: «Прогнозы вирусологов таковы, что мы, скорее всего, сможем заболеть еще раз в ближайший эпидемический сезон. Но, если у переболевших все же сохранится к осени хотя бы минимальный титр нейтрализующих антител, то болезнь будет протекать гораздо легче».
Новый коронавирус поставил перед эпидемиологами множество вопросов, ответов на которые пока нет. Но они будут, уверен заведующий кафедрой эпидемиологии Иркутского государственного медицинского университета, доктор медицинских наук, профессор Александр Ботвинкин (на фото).
Для этого вуз начал тестировать население региона на наличие иммунитета к COVID-19, сообщил ученый «Российской газете».
Вирус пришел зимой
Александр Дмитриевич, я правильно понимаю, вы проводите не массовое тестирование, а научное исследование?
Александр Ботвинкин: Да. Накопив достаточно материала и проанализировав его, мы могли бы дать более объективную картину распространения инфекции и скорректировать стратегию борьбы с распространением COVID-19.
Поэтому мы не ставим задачу массово тестировать население области. Нам надо набрать достаточный для научного анализа материал, используя мощности Профессорской клинки университета и результаты, полученные в других клиниках и лабораториях Иркутска.
Но вы же не вслепую ведете исследование? У вас, наверняка, уже есть конкретные предположения, которые вы намерены проверить?
Александр Ботвинкин: Если проанализировать официальную информацию о количестве инфицированных и распространении COVID-19 в регионе, то можно заметить, что большая часть заболевших выявляется не среди местного населения.
Это гости из ближнего зарубежья или других регионов России. Яркий пример — трудовые мигранты, прибывающие на стройки Приангарья. Почему тогда не было резкого увеличения числа инфицированных коронавирусом среди местного населения, хотя обследованы десятки тысяч людей? Что это — результат превентивных мер по самоизоляции в начале эпидемии? Или других мер, снижающих вероятность передачи инфекции? А может, какой-то процент сибиряков уже перенес это заболевание и имеет иммунитет?
Известно, что в течение зимы у многих иркутян с симптомами острой респираторной инфекции обнаруживали коронавирусы человека, что могло изменить восприимчивость населения к COVID-19.
То есть, вы допускаете, что коронавирус мог циркулировать на территории Прибайкалья и раньше, еще до объявления пандемии?
Александр Ботвинкин: А почему бы и нет? Мы не можем игнорировать такую возможность. В качестве аргумента могу привести исторический факт. После того, как в 1970-е годы был открыт вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), оказалось, что с помощью новых лабораторных тестов его удалось обнаружить в пробах крови, собранных от людей гораздо раньше. Возможно, это не совсем корректный пример, так как ВИЧ-инфекция протекает хронически и передается другими путями. Но он демонстрирует, что наука должна проверять разные версии, а не только очевидные.
В поисках антител
Тест стопроцентно обнаруживает наличие антител к COVID-19?
Александр Ботвинкин: К сожалению, любой тест может давать как ложно положительные, так и ложно отрицательные результаты. Не исключены перекрестные реакции с родственными вирусами, например с коронавирусами человека. Но в целом иммуноферментный анализ (ИФА) считается достаточно специфичным и чувствительным тестом. Количественные оценки для тест-систем на антитела к новому коронавирусу пока отсутствуют, так как их широкое применение только начинается. Однако известно, что антитела вырабатываются в организме в ответ как на клинически выраженное заболевание, так и после бессимптомного течения инфекции.
С какого момента болезни можно обнаружить эти антитела?
Александр Ботвинкин: Антитела класса М можно обнаружить к концу первой недели после заражения. Это «первая линия обороны», и они довольно быстро исчезают. В дальнейшем начинают вырабатываться иммуноглобулины класса G. Они обнаруживаются в крови с конца второй недели после заболевания.
Количество антител достигает пика на второй-третий месяц после заражения, и в этот период они представлены в основном иммуноглобулинами класса G, которые сохраняются в организме до года и более. Именно присутствие в крови иммуноглобулинов класса G свидетельствует о перенесенной в прошлом инфекции.
Поэтому в лабораториях чаще используются тест-системы именно для выявления иммуноглобулинов G. Для COVID-19 такая тест-система разработана Новосибирским научным центром вирусологии и биотехнологии «Вектор». И еще несколько аналогичных тест-систем лицензировано.
Как проходит забор материала и, собственно, сам анализ на антитела?
Александр Ботвинкин: У обследуемого берется кровь из вены. С помощью центрифугирования или другим методом отделяется сыворотка, которая и служит материалом для исследования. После того как собрано достаточное для анализа количество проб, они доставляются в сертифицированную лабораторию. Для исследования используются специальные приборы — ИФА-анализаторы. Сам анализ занимает несколько часов.
А почему люди получают ответ через несколько дней?
Александр Ботвинкин: Пока ответ пациенту о наличии или отсутствии в его организме антител к вирусу COVID-19 действительно будут выдавать через четыре-пять дней. Требуется время для отработки всей технологической цепочки. В дальнейшем сроки получения результата, надеюсь, будут сокращены.
Сам себе лаборант
Говорят, в аптеках вот-вот появятся тест-полоски на антитела COVID-19. Просто каплю крови из пальца можно нанести и в лабораторию ходить не надо.
Александр Ботвинкин: Да, это так называемые хроматографические тесты, работающие по принципу тестов на беременность. Но их чувствительность ниже стандартного ИФА-анализа. Не исключено, что они могут появиться в аптеках.
Но я не думаю, что это хорошо, когда мы имеем дело с инфекционной болезнью. Надо принимать во внимание проблемы биологической безопасности и необходимость медицинских знаний для правильной интерпретации результата. Например, антитела могут быть обнаружены на 10-14 день после заражения, когда человек еще заразен.
Означает ли распространение ИФА-тестов, их относительно низкая стоимость и быстрое получение результата, что в дальнейшем они будут применяться для диагностики заболевания?
Александр Ботвинкин: Думаю, пока нет. Для диагностики заболевания тест на антитела не очень пригоден потому, что антитела могут быть определены спустя одну-две недели после начала болезни. С помощью теста ПЦР (полимеразная цепная реакция) на выявление COVID-19 имеется возможность обнаружить вирус раньше. И этот тест более специфичен и чувствителен. Хотя в Китае после эпидемии 2002-2003 годов были опубликованы статьи о целесообразности параллельного использования ПЦР и теста на антитела. В перспективе для массового обследования населения может быть разработан ИФА-тест для определения не только антител, но и вируса. Но на данном этапе основной смысл применения иммуноферментного анализа заключается в ретроспективной оценке закономерностей распространения коронавируса среди населения.
В ожидании вакцины
Существуют и применяются математические методы, с помощью которых можно прогнозировать пики, плато и спады эпидемии. Этого недостаточно? Нужны еще и тесты на антитела?
Александр Ботвинкин: Математические модели, на основе которых составлялись прогнозы, в основном, предполагали, что коронавирус распространяется в полностью восприимчивой к нему популяции. И каждый человек имеет равную вероятность заражения и заболевания. Но в реальной ситуации так бывает не всегда. Хорошо известно, что даже во время эпидемий чумы заболевали далеко не все жители города или страны.
Да, по сообщениям из ряда европейских стран мы видим, что рассчитанные кривые роста и снижения количества больных подтвердились. Но есть и другие примеры. Например, в нашем регионе аналогичные расчеты, к счастью, не оправдались. После выявления первых случаев число заболевших в течение апреля увеличивалось значительно медленнее в сравнении с прогнозом. Рост заболеваемости в мае в значительной мере обусловлен миграцией населения из других регионов, что в прогнозе не учитывалось. Очень важно понять, почему так произошло.
Сегодня много говорят о необходимости массового тестирования, в том числе и на антитела к COVID-19. Что вы думаете?
Александр Ботвинкин: Думаю, что массового тестирования не нужно. Для научных выводов достаточно выборочного обследования населения.
Практически важно обследовать медицинских работников — в случае положительно результата им не надо будет еженедельно проходить ПЦР-тестирование и будет гораздо спокойнее работать с больными. По-видимому, обследование контактных могло бы уменьшить нагрузку на обсервационные отделения.
С другой стороны, есть люди, заинтересованы в проведении такого исследования. Кто-то хочет общаться с пожилыми родственниками, зная, что уже переболел и не заразит их. Кому-то очень некомфортно ходить в масках и респираторах, а некоторые просто устали бояться.
А риск повторного заражения существует?
Александр Ботвинкин: Такой риск, согласно накопленным эпидемиологами данным, полностью не исключается. Глобальное распространение COVID-19 началось недавно, информации для окончательных выводов недостаточно. Однако, несомненно, что вероятность повторного заболевания для человека, в крови которого обнаружены антитела к коронавирусу, очень мала, по крайней мере, в течение первого года. В дальнейшем иммунитет может ослабевать.
Это справедливо и по отношению к иммунитету, который формируется после вакцинации. Например, вакцинированные в детстве от кори, могут заболеть во взрослом состоянии после контакта с больным. Поэтому предусмотрена ревакцинация и выборочное тестирование населения на антитела к вирусу кори. Аналогичные проблемы будут возникать после того, как начнется вакцинация населения против коронавирусной инфекции. Тем не менее, надо понимать, что вакцинация является единственным надежным методом профилактики респираторных инфекций. Но пока вакцины в нашем распоряжении нет.
А распространение COVID-19 продолжается, и приходится терпеть ограничения в общественной жизни. И, конечно, никто не отменял санитарно-гигиенические правила, которые уже прочно вошли в нашу жизнь: избегайте замкнутых пространств с большим скоплением людей, соблюдайте социальную дистанцию, не трогайте лицо руками, чаще мойте руки. И будьте здоровы.
Справка «РГ»
Тесты, выявляющие коронавирус, позволяют определить наличие его нуклеиновой кислоты у человека. Биоматериал для проведения анализа — мазки из рта и носоглотки. Этот тест также проводят перед выпиской пациента из госпиталя, чтобы проверить, освободился он от вируса или нет. Его повторяют два-три раза. Тесты на антитела определяют не сам вирус, а присутствие иммуноглобулина, который вырабатывается организмом для борьбы с возбудителем инфекции. Биоматериал для него — кровь. Вернее, ее сыворотка.
Все материалы сюжета «COVID-19. Мы справимся!» читайте здесь.