Свидетельский иммунитет адвоката это
(Литвинцева Н. Ю.) («Адвокатская практика», 2014, N 1)
СВИДЕТЕЛЬСКИЙ ИММУНИТЕТ АДВОКАТА
Н. Ю. ЛИТВИНЦЕВА
Литвинцева Наталья Юрьевна, доцент кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора Байкальского государственного университета экономики и права, кандидат юридических наук, доцент.
В статье рассматриваются актуальные проблемы свидетельского иммунитета адвоката, защитника. Исследуются причины недопустимости допроса в качестве свидетеля адвоката, защитника о сведениях, ставших им известными в связи с обращением к ним за юридической помощью или в связи с ее оказанием.
Ключевые слова: свидетельский иммунитет, свидетель, адвокат, защитник, адвокатская тайна.
Immunity of advocate N. Yu. Litvintseva
The paper deals with the problem of immunity of advocate or defender. The reasons of inadmissibility of the examination of advocate or defender as a witness on the information which is known due to applying for legal assistance or rendering legal services are studied.
Key words: immunity of witness, witness, advocate, defender, advocate confidentiality.
Уголовно-процессуальное законодательство наделяет свидетельским иммунитетом адвоката, защитника подозреваемого, обвиняемого, исключая их из числа свидетелей относительно обстоятельств, ставших им известными в связи с обращением к ним за юридической помощью или в связи с ее оказанием (п. п. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ). В уголовно-процессуальной литературе приводились различные правовые обоснования свидетельского иммунитета защитника. С точки зрения нравственности обоснование запрета допрашивать защитника об обстоятельствах, которые стали ему известны при осуществлении функции защиты, было дано А. Ф. Кони, который писал: «Между защитником и тем, кто в тоске и тревоге от грозно надвинувшегося обвинения обращается к нему в надежде на помощь, устанавливается тесная связь доверия и искренности. Защитнику открываются тайники души, ему стараются разъяснить свою виновность или объяснить свое падение и свой скрываемый от других позор такими подробностями личной жизни, по отношению к которым слепая Фемида должна быть и глухою» <1>. ——————————— <1> Кони А. Ф. Нравственные начала в уголовном процессе: Собрание сочинений: В 8 т. М.: Юридическая литература, 1967. Т. 4. С. 53 — 54.
Многие ученые, обосновывая наделение защитника свидетельским иммунитетом, исходили из различных причин недопустимости совмещения процессуального статуса свидетеля и защитника. Так, А. Квачевский находил основания освобождения защитника от свидетельства в «соблюдении условия хранить тайну, вверенную лицу такого звания, в котором он может приносить пользу обществу лишь при надлежащем доверии к его скромности» <2>. ——————————— <2> Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: В 3 ч. СПб.: Тип. Ф. С. Сущинского, 1870. Вып. 2. Ч. 3. С. 452.
По мнению А. Бойкова, «освобождение адвокатов от обязанности сохранять профессиональную тайну ликвидировало бы адвокатуру как общественно необходимый институт» <3>. ——————————— <3> Бойков А. Этические нормы деятельности советского адвоката // Советская юстиция. 1966. N 10. С. 16.
Достаточно категорично высказывался об иммунитете защитника М. С. Строгович: «нельзя быть одновременно защитником и свидетелем, …если бы защитник мог быть допрашиваем в качестве свидетеля, доверие к защитникам было бы сильно подорвано» <4>. ——————————— <4> Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. М.: Наука, 1968. Т. 1. С. 398.
Н. Е. Павлов по данному вопросу отмечал, что «свидетельствовать против обвиняемого и одновременно защищать его противоречит элементарному здравому смыслу» <5>. ——————————— <5> Павлов Н. Е. Долг свидетеля. М.: Советская Россия, 1989. С. 15.
Вместе с тем некоторые ученые допускали возможность ограничения свидетельского иммунитета защитника <6>. Так, в частности, П. С. Элькинд отмечала, что «…процессуальные нормы, исключающие адвоката из числа свидетелей, должны быть изменены таким образом, чтобы не обязывать адвоката скрывать правонарушения, ставшие ему известными от клиентов» <7>. ——————————— <6> Необходимо отметить, что и в уголовно-процессуальном законодательстве свидетельский иммунитет защитника подвергался ограничению. В примечании 1 к ст. 62 УПК РСФСР 1922 г. запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известными в процессе осуществления защиты, не распространялся на случаи, когда защитнику становились известны обстоятельства контрреволюционных преступлений. См.: СУ РСФСР. 1922. N 20 — 21. Ст. 230. <7> Элькинд П. С. Адвокатская этика // Советская юстиция. 1940. N 4. С. 19.
М. И. Бажанов указывал, что если защитнику станет известно о подготавливающемся или совершенном государственном преступлении (например об измене Родине, шпионаже и т. д.), то он обязан сообщить об этом и устраниться от ведения защиты <8>. ——————————— <8> Бажанов М. И. Свидетели, их права и обязанности по советскому уголовно-процессуальному законодательству. М.: Госюриздат, 1955. С. 18.
Некоторые современные авторы также разделяют позицию о необходимости ограничения свидетельского иммунитета адвоката. Так, ряд ученых придерживается мнения о том, что адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю, кроме информации о готовящемся тяжком и (или) особо тяжком преступлении, и предлагают на законодательном уровне предоставить адвокату право сообщать о готовящемся особо тяжком преступлении в правоохранительные органы <9>. В частности, С. Ария считает, что если доверенные адвокату сведения связаны с совершением тяжкого преступления, сохранение тайны вступает в противоречие с моральным долгом гражданина и просто порядочного человека <10>. ——————————— <9> Жиронкина Ю. Е. К вопросу об адвокатской тайне // Адвокатская практика. 2012. N 5. С. 40; Дабижа Т. Г. Проблема исключений из привилегии адвокатской тайны: зарубежный опыт // Адвокатская практика. 2013. N 1. С. 22. <10> Ария С. Об адвокатской тайне // Российская юстиция. 1997. N 2. С. 37.
Отдельные процессуалисты полагают возможным перевести обязанность адвоката отказаться от дачи свидетельских показаний в статус права <11>. ——————————— <11> Сидорова Н. В. Правовое регулирование показаний свидетеля в российском уголовном процессе: история, современное состояние: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 7, 22; Перетокин С. Н. О праве лиц на свидетельский иммунитет при производстве по уголовному делу // Адвокатская практика. 2010. N 3. С. 37.
Совершенно справедливо И. В. Смолькова указывает, что «адвокат не может и не должен раскрывать сведения, доверительно сообщаемые ему клиентом. Адвокат не свидетель, не источник доказательств, он не дает показаний и допросу не подвергается» <12>. ——————————— <12> Смолькова И. В. Адвокатская тайна // Адвокат. 2001. N 5. С. 7.
Верным представляется суждение Г. М. Резника: «Уничтожение адвокатской тайны будет означать ликвидацию нашей профессии» <13>. ——————————— <13> Резник Г. М. Обыск у адвоката Платона Лебедева — это покушение на основы адвокатской профессии // LENTA. RU. 2003. 10 октября.
Полагаю, в этих случаях следует исходить из того, что адвокат в силу своих профессиональных обязанностей должен сохранять тайну, доверенную ему клиентом, и ни при каких обстоятельствах не разглашать ее. Сохранение адвокатской тайны — это основополагающее начало адвокатской деятельности. Вместе с тем возможна ситуация, когда в разглашении адвокатской тайны заинтересованы и защитник, и его клиент. По этому поводу Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 6 марта 2003 г. N 108-О было дано разъяснение, согласно которому адвокат вправе дать соответствующие показания в случаях, когда он сам и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений, и указано, что «невозможность допроса указанных лиц — при их согласии дать показания, а также при согласии тех, чьих прав и законных интересов непосредственно касаются конфиденциально полученные адвокатом сведения, — приводила бы к нарушению конституционного права на судебную защиту и искажала бы само существо данного права» <14>. ——————————— <14> По жалобе гражданина Цицкишвили Гиви Важевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 21. Ст. 2060.
В советское время отдельные авторы связывали свидетельский иммунитет адвоката исключительно с осуществлением им функции защиты. Так, Г. П. Саркисянц отмечал: если обстоятельства дела стали известны адвокату «в связи с оказанием иной юридической помощи, то он не вправе отказаться от дачи показаний на предварительном следствии или в суде» <15>. Данная позиция существенно сужала функции адвоката в уголовном процессе, однако следует заметить, что формулировка ст. 72 УПК РСФСР 1960 г. позволяла делать такие выводы: адвокат не мог быть допрошен об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника или представителя <16>. ——————————— <15> Саркисянц Г. П. Процессуальное положение защитника в советском уголовном процессе. Ташкент: ФАН, 1967. С. 83. <16> Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. N 40. Ст. 592.
Согласно УПК РФ не подлежат допросу в качестве свидетелей: — адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого — об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием (п. 2 ч. 3 ст. 56); — адвокат — об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи (п. 3 ч. 3 ст. 56). Защитник не может быть допрошен не только об обстоятельствах уголовного дела, в котором он участвует, но и о любых других обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с обращением к нему за юридической помощью или ее оказанием. Особые гарантии установлены для адвоката, независимо от того, является ли он по данному уголовному делу защитником, представителем потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, гражданского ответчика, либо вообще не принимает участия в данном уголовном деле. Так, согласно положениям ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Федеральный закон) адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю (ч. 1), и, соответственно, адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием (ч. 2) <17>. ——————————— <17> Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 23. Ст. 2102.
В целях единообразного понимания содержания адвокатской тайны и свидетельского иммунитета адвоката следует унифицировать некоторые положения УПК РФ и Федерального закона. Так, в Федеральном законе закреплено, что адвокатской тайной являются «сведения», в УПК РФ и в Федеральном законе при определении свидетельского иммунитета адвоката используется слово «обстоятельства». Анализ семантики слов «сведения» и «обстоятельства» позволяет сделать вывод о том, что они по своему значению тождественными не являются. Согласно словарю русского языка «обстоятельство — явление, сопутствующее какому-нибудь другому явлению и с ним связанное; обстоятельства — условия, определяющие положение, существование кого-нибудь, чего-нибудь, обстановка; сведение — познания в какой-нибудь области; известие, сообщение» <18>. Думается, что применительно к понятиям «адвокатская тайна» и «свидетельский иммунитет адвоката» необходимо использовать слово «сведения». ——————————— <18> Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1990. С. 436, 698.
Таким образом, п. п. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «2) адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого — о сведениях, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием; 3) адвокат — о сведениях, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи». В ч. 2 ст. 8 Федерального закона внести изменения следующего содержания: «адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля о сведениях, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием». Необходимо отметить, что следователь и суд не должны принимать в качестве доказательств показания адвокатов и защитников о доверенных им тайнах. По смыслу ст. 75 УПК РФ данные доказательства не могут быть признаны допустимыми. В уголовном процессе невозможно совмещение противоположных и исключающих друг друга функций свидетельствования и защиты. «Интересы правосудия принадлежат, несомненно, к числу важнейших интересов государства и общества. Поэтому из правила, что перед судом не должно быть никаких тайн, могут быть допущены лишь самые ограниченные и самые необходимые исключения, диктуемые государственными интересами или моральными соображениями …охрана профессиональной тайны защитника диктуется интересами самого правосудия…» <19>, — так в свое время писал Н. Н. Полянский, подчеркивая важность сохранения доверительных отношений между обвиняемым и защитником. ——————————— <19> Полянский Н. Н. Доказательства в иностранном уголовном процессе. М.: Юридическое изд-во МЮ СССР, 1946. С. 100 — 101.
Установление правила о свидетельском иммунитете адвоката, защитника диктуется соображениями о доверительном характере взаимоотношений между ним и его подзащитным, что является основой осуществления конституционного права каждого на защиту, более того, без него само существование адвокатуры немыслимо.
Литература
1. Ария С. Об адвокатской тайне // Российская юстиция. 1997. N 2. С. 37. 2. Бажанов М. И. Свидетели, их права и обязанности по советскому уголовно-процессуальному законодательству. М.: Госюриздат, 1955. 36 с. 3. Бойков А. Этические нормы деятельности советского адвоката // Советская юстиция. 1966. N 10. С. 16. 4. Дабижа Т. Г. Проблема исключений из привилегии адвокатской тайны: зарубежный опыт // Адвокатская практика. 2013. N 1. С. 21 — 25. 5. Жиронкина Ю. Е. К вопросу об адвокатской тайне // Адвокатская практика. 2012. N 5. С. 39 — 41. 6. Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: В 3 ч. СПб.: Тип. Ф. С. Сущинского, 1870. Ч. 3. (Вып. второй). 319 с. 7. Кони А. Ф. Нравственные начала в уголовном процессе: Собрание сочинений: В 8 т. М.: Юридическая литература, 1967. Т. 4. 543 с. 8. Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 23. Ст. 2102. 9. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1990. 797 с. 10. Павлов Н. Е. Долг свидетеля. М.: Советская Россия, 1989. 144 с. 11. Перетокин С. Н. О праве лиц на свидетельский иммунитет при производстве по уголовному делу // Адвокатская практика. 2010. N 3. С. 36 — 37. 12. По жалобе гражданина Цицкишвили Гиви Важевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 21. Ст. 2060. 13. Полянский Н. Н. Доказательства в иностранном уголовном процессе. М.: Юридическое изд-во МЮ СССР, 1946. 142 с. 14. Резник Г. М. Обыск у адвоката Платона Лебедева — это покушение на основы адвокатской профессии // LENTA. RU. 2003. 10 октября. 15. Саркисянц Г. П. Процессуальное положение защитника в советском уголовном процессе. Ташкент: ФАН, 1967. 126 с. 16. Сидорова Н. В. Правовое регулирование показаний свидетеля в российском уголовном процессе: история, современное состояние: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. 24 с. 17. Смолькова И. В. Адвокатская тайна // Адвокат. 2001. N 5. С. 3 — 10. 18. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. М.: Наука, 1968. Т. 1. 470 с. 19. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: принят 25 мая 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. N 20 — 21. Ст. 230. 20. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: принят 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. N 40. Ст. 592. 21. Элькинд П. С. Адвокатская этика // Советская юстиция. 1940. N 4. С. 17 — 20.
——————————————————————
Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон об адвокатуре) впервые введены нормы, обеспечивающие гарантии независимости адвоката при осуществлении им профессиональной деятельности. Необходимость законодательного установления подобных гарантий, обеспечивающих неприкосновенность личности адвоката, материалов и сведений, относящихся к делам, в которых он принимает участие, является одной из основных гарантий независимости правосудия.
Свидетельский иммунитет заключается в том, что адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием (п. 2 ст. 8 Закона об адвокатуре). Об этом также указано и в п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ. Распространяются ли данные гарантии деятельности адвоката на его помощника или стажера?
Гарантии «неприкосновенности»
Пункт 3 ст. 8 Закона об адвокатуре устанавливает императивное правило, в соответствии с которым проведение оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения.
Существует мнение, что в отношении ряда следственных действий, в том числе допроса, следственного эксперимента, опознания, освидетельствования, достаточно принятия соответствующего решения органом, производящим следственные действия, оперативно — розыскные мероприятия, при этом судебное решение не требуется.
Однако подобное толкование Закона об адвокатуре существенно ограничивает процессуальные гарантии адвокатской деятельности. Тем более что сам Закон не ограничивает перечень оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий лишь теми, которые ущемляют гражданские права и свободы лица, обладающего статусом адвоката. Поэтому полагаем, что судебное решение необходимо для проведения в отношении адвоката любого из перечисленных в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативно-розыскного мероприятия и предусмотренного УПК РФ следственного действия.
Между тем имеется ряд процессуальных действий, которые могут быть совершены в отношении адвоката и без предварительного судебного решения.
Как правило, адвокатов волнует вопрос, вправе ли сотрудники органов внутренних дел, в том числе ГИБДД, требовать от них предъявления документов, удостоверяющих личность с указанием места постоянной регистрации, проводить осмотр их транспортных средств и личных вещей, в том числе ручной клади.
Из Закона об адвокатуре следует, что судебное решение должно предшествовать проведению в отношении адвоката оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий. Перечень оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) содержится в ст. 6 Закона об ОРД и является исчерпывающим. К ним, в частности, относится и обследование транспортных средств.
Таким образом, обследование транспортного средства является оперативно-розыскным мероприятием, для проведения которого в отношении адвоката требуется наличие соответствующего судебного решения. Тем не менее не всякое обследование транспортного средства является оперативно-розыскным мероприятием. ОРМ может проводиться только в рамках осуществления оперативно-розыскной деятельности, определение которой дано в ст. 1 Закона об ОРД.
Досмотр обычно осуществляемые сотрудниками полиции проверки (личный досмотр, досмотр вещей) осуществляются не в рамках Закона об ОРД, а в рамках Закона о полиции с соблюдением требований законодательства об административных правонарушениях.
Сотрудник полиции вправе произвести личный досмотр адвоката без предварительного судебного решения, так как данное действие не относится к оперативно-розыскному мероприятию и следственному действию. Личный досмотр относится к категории процессуальных действий, осуществляемых в порядке, предусмотренном ст. 27.7 КоАП РФ. Однако у сотрудника полиции должны быть достаточные данные полагать наличие у адвоката перечисленных выше объектов ограниченного гражданского оборота (оружия, боеприпасов и т.д.). Иными словами, при досмотре находящихся у адвоката вещей (например, портфеля) сотрудник полиции не вправе производить досмотр содержащихся в нем служебных и иных документов, так как документы не указаны в п. 2 ст. 11 Закона о полиции.
Согласно положениям КоАП РФ личный досмотр, досмотр вещей, досмотр транспортного средства, находящихся при физическом лице, относятся к мерам обеспечения производства по делу об административном правонарушении и могут быть применены только в целях пресечения административного правонарушения, установления личности нарушителя, обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела об административном правонарушении и исполнения принятого по делу постановления.
Личный досмотр адвоката, его вещей и транспортного средства в иных целях, помимо указанных в ст. 27.1, 27.7, 27.9 КоАП РФ, не является правомерным.
Кроме того, Законом о полиции сотрудникам органов внутренних дел предоставлено право производить досмотр транспортных средств при подозрении, что они используются в противоправных целях. Статья 27.9 КоАП РФ предусматривает, что досмотр транспортного средства любого вида, то есть обследование транспортного средства, проводимое без нарушения его конструктивной целостности, осуществляется в целях обнаружения орудий совершения либо предметов административного правонарушения в присутствии двух понятых.
При этом о производстве личного досмотра, досмотра вещей и транспортного средства должен быть составлен соответствующий протокол.
Закон об адвокатуре требует наличия предварительного судебного решения для проведения любого следственного действия, в том числе тех, для производства которых решение суда не является обязательным в соответствии с УПК РФ. По смыслу данной нормы решение судьи требуется каждый раз, когда в отношении адвоката должны проводиться следственные действия.
В соответствии со ст. 447 УПК РФ адвокат относится к категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам. Решение о возбуждении уголовного дела может приниматься только прокурором на основании заключения судьи районного суда.
Установленная в п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре процедура производства в отношении адвоката следственных действий не согласуется с положениями главы 52 УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 450 УПК РФ после возбуждения уголовного дела либо привлечения лица в качестве обвиняемого в порядке ст. 448 УПК РФ следственные и иные процессуальные действия в отношении такого лица производятся в общем порядке с изъятиями, определенными ст. 449 и 450 УПК РФ. Каких-либо изъятий в отношении адвоката здесь не установлено.
Следуя логике уголовно-процессуального закона, специфика производства по уголовному делу в отношении адвоката заключается лишь в особом порядке принятия решения о возбуждении уголовного дела или привлечения адвоката в качестве обвиняемого. После возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого следственные действия в отношении адвоката должны производиться в общем порядке. По смыслу УПК РФ отдельные следственные действия в отношении адвоката могут производиться и без соответствующего судебного решения (например, допрос, очная ставка, освидетельствование и др., т.е. те, для производства которых судебное решение не требуется в соответствии с УПК РФ).
Более того, в соответствии со ст. 7 УПК РФ суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ. Нередко представители правоохранительных органов ссылаются на норму ч. 5 ст. 18 Закона об адвокатуре, гласящую, что уголовное преследование адвоката осуществляется с соблюдением гарантий адвокату, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает лишь особый порядок возбуждения уголовного дела в отношении адвоката или привлечения его в качестве обвиняемого, а не особый порядок проведения следственных действий.
В одном из Постановлений Конституционный Суд указал, что УПК РФ, устанавливающий порядок уголовного судопроизводства, будучи обычным федеральным законом, не имеет преимущества перед другими федеральными законами с точки зрения определенной непосредственно Конституцией РФ иерархии нормативных актов. Но органы следствия скорее будут руководствоваться положениями главы 52 УПК РФ, как специально регулирующими порядок производства по уголовному делу в отношении адвоката, нежели Законом об адвокатуре. Существуют разногласия и по вопросу о том, к каким действиям относится задержание — к следственным или иным процессуальным. УПК РФ предусматривает три разновидности процессуальных действий: следственные, судебные и иные, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством. При этом закон не раскрывает содержания ни одного их этих действий. В случае когда задержание относится к следственным действиям, то по Закону об адвокатуре необходимо предварительное получение судебного решения, а если к «иным» процессуальным, то такое решение не требуется. Полагают, что отсутствие в УПК РФ прямого указания на принадлежность задержания к следственным действиям свидетельствует о том, что задержание является не следственным, а «иным» процессуальным действием. Анализ и толкование норм УПК РФ не дают однозначного ответа на данный вопрос. Протокол задержания может рассматриваться, на наш взгляд, в качестве доказательства как «иной документ» в соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, если изложенные в нем сведения имеют значение для установления значимых для уголовного дела обстоятельств. В этом смысле имеющие отношение к уголовному делу сведения в совокупности с протоколом задержания могут быть использованы в доказывании по уголовному делу, возбужденному в отношении адвоката.
При этом положения УПК РФ не препятствуют обжалованию в порядке главы 16 УПК РФ действий по задержанию адвоката без соответствующего судебного решения. Сложно однозначно сказать, какой позиции будут придерживаться органы прокуратуры и следствия в подобных случаях.