Влияние рака на иммунитет
Иммунотерапия рака — на сегодняшний день самое революционное направление онкологии, подарившее своим создателям Нобелевские премии, а пациентам — годы жизни. Научный редактор «Сноба» Алексей Алексенко и сеть клиник «Медси» разбираются в вопросе
Фото: Getty Images
У рака зловещая репутация. Есть на свете болезни и более смертельные (хоть и редкие), однако эвфемизм «страшный диагноз» закрепился в ХХ веке именно за онкологическими заболеваниями. Формированию такого имиджа послужил еще и тот факт, что не только симптомы болезни, но и способы лечения были весьма мучительными.
Человеку, оказавшемуся беспомощным в сложной жизненной ситуации, свойственно цепляться за самые эфемерные надежды. Время от времени распространялись слухи о необъяснимых исцелениях — вопреки прогнозам врачей, почти чудесным образом опухоль исчезала. Эти редчайшие случаи как бы намекали, что человек все же не полностью беззащитен перед болезнью. Есть в его распоряжении какая-то сила, неизвестная и неподконтрольная медицине.
В сущности, так и оказалось. Сила эта действительно была тогда не слишком хорошо изучена, хотя в целом и известна, и называлась она «системой приобретенного иммунитета». И когда настал XXI век, именно в этом направлении произошли главные прорывы.
Как устроен иммунитет
Об иммунной системе наш читатель знает все, что ему следует знать: это теперь проходят в средней школе. Исключение, возможно, составляет та прослойка населения, которая верит, что иммунитет можно «активировать» с помощью определенных брендов йогурта. В рамках компромисса между интересами этих двух групп вкратце (и с неизбежным элементом грубой профанации) напомним, как там все устроено.
Ключевой игрок — лимфоциты. В этих кровяных клетках происходят случайные перестройки особых генов, в результате чего в каждом лимфоците вырабатывается белок-иммуноглобулин, способный узнавать какую-то специфическую загогулину на других белковых молекулах. Когда такая загогулина — например, в составе оболочки зловредного вируса — появляется в поле зрения лимфоцита, он получает сигнал на размножение, производя множество потомков, готовых атаковать этот белок.
Проблема в том, что и сам человеческий организм — это совокупность десятков тысяч белков. Если дать лимфоцитам волю, они в считаные часы убьют собственного хозяина, атаковав его белки. На этот случай предусмотрен механизм, позволяющий отличать те белки, что подлежат атаке, от собственных белков-союзников. Финальный этап атаки лимфоцитов подчиняется принципу «все или ничего»: иммунная система, приняв решение о том, свой перед ней белок или чужой, либо бросает в бой все силы, либо поднимает белый флаг.
Этой точкой баланса управляет особый регуляторный механизм. Если немножко разладить его в одну сторону, организм начнет атаковать собственные клетки: это называется «аутоиммунными заболеваниями». Сдвиг в другую сторону — и организм беспомощен перед чужеродным вторжением.
Злокачественная опухоль — одно из самых опасных вторжений. Но беда в том, что опухоль состоит из собственных клеток организма, и в ней нет других белков, кроме тех, что закодированы в своем собственном геноме. Эволюция иммунной системы кое-как приспособила ее к тому, чтобы все же как-то убивать злокачественные клетки. Однако строгий механизм контроля все время ее одергивает: «Посмотри внимательно! Это же твой собственный белок! Ты действительно настолько его ненавидишь?»
Тем не менее иммунной системе можно помочь — подтолкнуть ее к правильному выбору, слегка подрегулировать контрольные механизмы в сторону чуть меньшей толерантности, чуть большей ксенофобии. На этой идее и основаны методы иммунотерапии рака, которые начали развиваться в начале этого столетия.
Нобелевский прорыв
Несмотря на исключительную важность проблемы рака для человечества и потраченные на эту проблему миллиарды, за победы в этой борьбе присуждено не так уж много Нобелевских премий. За вычетом тех, которыми были отмечены открытия по вирусной природе некоторых онкозаболеваний, их было всего три. Две из них присуждены за последнее десятилетие, и обе — за разные варианты иммунотерапии.
В 2011 году премию решили присудить Ральфу Штайнману, который разработал одну из самых сложных и дорогих методик иммунотерапии — дендритные вакцины. По воле судьбы именно эта терапия продлила его собственную жизнь на пару лет, которых едва хватило на то, чтобы номинироваться на премию (хотя присуждена она была через два дня после его смерти).
А следующая и (пока) последняя Нобелевка за иммунотерапию присуждена в этом году. Ее получили Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё, работавшие в 1990-х каждый со своим компонентом системы «балансировки» иммунного ответа.
Тасуку Хондзё прославился исследованиями белка PD-1. Аббревиатура PD зловеща, и означает она Programmed Death — программируемую смерть. При хорошем варианте развития событий это вовсе не смерть пациента, а напротив, его благополучие. В конце 1990-х Хондзё и его коллеги из Токийского университета получили линию мышей, у которых белка PD-1 не было. Мышки эти были довольно несчастными: ужасно страдали от целого букета аутоиммунных расстройств. Стало быть, смекнули японцы, их белок как-то участвует в системе контроля иммунитета — тормозит иммунный ответ в тех ситуациях, когда он только все портит.
Сперва казалось, что PD-1 — ключ к аутоиммунным заболеваниям, но он оказался фрагментом еще одного пазла. Белок этот делает вот что: передает лимфоциту сигнал о том, что антитела, которые тот производит, никому не нужны, поскольку направлены на собственные клетки тела. А стало быть, такому лимфоциту следует немедленно совершить сеппуку, что он послушно делает.
Раковые клетки умеют казаться своими: они показывают на своих мембранах белковые сигналы, которые побуждают белок PD-1 считать их друзьями. Но если этот белок удастся блокировать, их старания будут тщетны: T-лимфоциты разыщут их и убьют.
На этом фокусе и основан целый класс иммунотерапий — «чекпойнт-ингибиторы», которые начали развиваться в 2000-х годах и закономерно привели Хондзё к Нобелевской премии. Лекарством являются антитела к белку PD-1. Они находят его и блокируют, не позволяя передавать свой убийственный сигнал. В результате тонкий баланс иммунитета между «всё или ничего» смещается в сторону «всё»: лимфоциты начинают замечать раковые клетки и убивать их.
Одним из первых успешных препаратов, основанных на этом принципе, стал пембролизумаб (коммерческое название «кейтруда»). Окончание -аб у этой группы препаратов намекает на антитела (antibodies): все подобные лекарства — это антитела, блокирующие тот или иной «тормозящий» компонент иммунитета.
В отличие от большинства сложных индивидуализированных иммунотерапий, чекпойнт-ингибиторы на первый взгляд незатейливы: это просто лекарство, производимое промышленно и вводимое пациенту в форме капельницы. И используют они, в сущности, ту самую «опору на собственные силы» организма, с которой давно уже связывали самые безумные надежды на победу над раком.
Ближе к делу
Онколог Евгений Витальевич Ледин, к. м. н., руководитель Центра химиотерапии Клинической больницы МЕДСИ в Боткинском проезде, начал работать с чекпойнт-ингибиторами, а именно с пембролизумабом, еще на стадии клинических испытаний препарата. К нему мы и обратились за комментарием, чтобы он исправил наши ошибки и скорректировал (только, пожалуйста, не слишком!) наш чрезмерный оптимизм.
Ɔ. Скажите, результаты иммунотерапии похожи на то самое «чудо», которого ждут онкологические больные от медицины?
Я не могу отнести иммунотерапию к области чудес: это не более чем очередной шаг. Это появление дополнительных возможностей, которые никакого отношения к чудесам не имеют, лишь одна из опций, занимающая строго определенное место в общей системе лечения онкологических заболеваний.
Ɔ. А вообще бывают чудесные исцеления, когда вопреки прогнозам опухоль вдруг начинает сама собой исчезать?
Я за свою практику видел несколько тысяч онкологических пациентов, но подобных «чудесных исцелений» не встречал, хотя и слышал от коллег, что такое бывает. Часто за чудо принимают некие биологические особенности опухоли: она развивается медленно, и человек живет долго, но это не чудесное излечение.
Ɔ. Как на практике происходит терапия? Есть ли побочные действия?
Сама процедура — это просто получасовая капельница, которая, как правило, хорошо переносится. Сутки пациент может находиться в стационаре. Что касается побочных эффектов, они бывают у любого препарата. Я в своей практике видел такие побочные эффекты при приеме анальгина, что это было пострашнее любой иммунотерапии. Но иммунотерапия хороша еще и тем, что побочные эффекты в ней по сути разделены на черное и белое: либо все хорошо, либо плохо. В химиотерапии много промежуточных серых тонов: кто-то полностью теряет дееспособность, а большая часть пациентов находится в среднем состоянии. В иммунотерапии очень большая доля пациентов вообще никак не ощущает лечение. А у тех, кто переносит терапию плохо, онкологи научились отслеживать эти побочные эффекты и вовремя их останавливать. В целом иммунотерапия значительно комфортнее, чем другие виды противоопухолевой терапии.
Ɔ. Насколько чекпойнт-терапия близка к той самой «таблетке от рака», о которой мечтали в ХХ веке?
На самом деле в онкологии было несколько переломных моментов, когда казалось, что ключик найден и сейчас рак начнет отступать. В 1980-х некоторые онкологи говорили, что скоро хирурги будут нужны только для того, чтобы взять биопсию — все остальное сделает химиотерапия. Но видите: с тех пор прошло 40 лет, а хирурги не остались без работы. Пятнадцать лет назад журнал People назвал «таблеткой от рака» тарцеву — препарат таргетной терапии. Но оказалось, что он эффективен лишь у узкого круга пациентов.
То же самое с иммунотерапией: есть подтип опухолей, где работает данный механизм ускользания от иммунного ответа, и там чекпойнт-ингибиторы оказываются эффективны. Чаще это происходит при меланоме или, к примеру, при раке почки. На фоне прочих достижений это кажется чудесным: люди, которые раньше умирали в течение 6–8 месяцев, теперь стали долго жить: четверть пациентов переживают пятилетний рубеж, что в онкологии приравнивается к излечению. Но это не чудо: просто у этой четверти найденный ключик подходит к тому механизму, который лежит в основе их заболевания.
Но, конечно, такое открытие дает новую надежду пациентам и новую мотивацию онкологам. Когда я начинал работать, онкология была другой. Если сравнить ситуацию сейчас и 20 лет назад, то сейчас пациент в значительно более выгодном положении. Новых возможностей колоссальное количество.
Ɔ.
А сегодня этот метод уже активно применяется на практике как за рубежом, так и у нас. Какие результаты он показывает?
Наши эксперты:
– врач-онколог, исполнительный директор Российского общества клинической онкологии RUSSCO Илья Тимофеев;
– руководитель химиотерапевтического отделения городской онкологической больницы № 62, член правления RUSSCO Даниил Строяковский;
– заместитель директора по научной работе НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава России, председатель RUSSCO Сергей Тюляндин.
Оптимисты считают, что иммунотерапия – универсальное направление в лечении рака, способное помочь всем, даже безнадёжным больным. Пессимисты же утверждают, что у этого дорогостоящего метода столько противопоказаний и побочных эффектов, что к нему лучше и не прибегать вовсе. А реалисты, среди которых практикующие врачи-онкологи, заявляют, что если этот прорывной метод находится в умелых руках и используется строго по показаниям, то может быть очень эффективным.
Как возникает болезнь
Роль иммунной системы в развитии рака огромна. Ведь именно сбой в её работе позволяет опухоли бесконтрольно размножаться. И именно с «молчаливого согласия» иммунитета, который как бы не замечает происходящего, небольшое количество раковых клеток, которые всегда присутствуют в организме, начинают многократно делиться и захватывать различные органы. У кого-то этот процесс протекает долго, занимая годы, а то и десятилетия, у кого-то – стремительно. И тут уже всё зависит не только от иммунитета, но и от биологических характеристик самой опухоли, а значит, от её агрессивности и изворотливости. Чтобы ускользать от контроля иммунной системы и подавлять противоопухолевый иммунитет, раковые клетки могут использовать ряд приспособлений. Например, они могут вырабатывать большое количество специальных рецепторов и их лигандов (партнёров) под сложной аббревиатурой PD-L1. Связываясь с рецепторами Т‑лимфоцитов (клеток-защитниц), эти лиганды делают опухоль невидимой для иммунной системы.
Соответственно суть иммунотерапии рака, если говорить примитивно, состоит в том, чтобы сорвать с опухоли «шапку-невидимку». «Прозрев», иммунная система сама начинает распознавать и уничтожать бурно размножающиеся раковые клетки. «Переобучением» иммунитета как раз и занимаются инновационные иммунологические препараты. По словам Сергея Тюляндина, доступ к такому лечению даёт шанс не только на продление жизни, но и на полное излечение для определённой группы онкологических пациентов. Рак лёгкого и почки, рак головы и шеи, лимфома Ходжкина, рак мочевого пузыря, меланома – в лечении этих и некоторых других злокачественных новообразований уже используются эти препараты.
Подходит не всем
«Частота осложнений при использовании иммунных лекарств гораздо ниже, чем при традиционных методах – химиотерапии и лучевой терапии», – утверждает С. Тюляндин. Однако для того, чтобы иммунотерапия была эффективной, а кроме того, безопасной, важно правильно проводить отбор пациентов. Ведь метод, увы, далеко не универсален. И главная проблема иммунотерапии сегодня – это не столько нехватка средств на эти инновационные препараты, сколько то, как максимально точно выявить группу больных, у которых такое лечение может дать хороший ответ.
«Разумеется, не всем онкологическим пациентам показана иммунотерапия, может, только 10–20% из них», – считает Д. Строяковский. Следует ли пациенту назначить такое лечение, зависит от двух моментов: как от характеристик самой опухоли (наличия в ней антигенов, а также уровня выработки ею веществ, снижающих иммунную защиту), так и от реакции самого организма. Для оценки свойств опухоли необходимо провести её иммуногистохимический анализ на наличие гиперэкспрессии белка PD-L1. Но также важна оценка и общего иммунного статуса организма, наследственных особенностей, состояния микробиома (бактерий, населяющих организм). Ведь иммунологические препараты, если назначать их без учёта противопоказаний, могут приводить к опасным последствиям – например, к развитию аутоиммунных заболеваний.
Шанс на жизнь
Иммунотерапия используется на разных этапах развития рака. В том числе и на поздних, при которых другие методы уже бесполезны. «Есть предпосылки думать, что на ранних стадиях иммунные препараты работают ещё лучше», – считает С. Тюляндин. Но пока это только предположения, потому что пока нет надлежащей базы клинических исследований в этой области. Главная область применения иммуноонкологических препаратов на сегодня – метастатический рак.
«Раньше, когда речь шла о больных с метастазами, мы в лучшем случае могли ненадолго продлить им жизнь, – рассказал И. Тимофеев. – Сейчас значительная часть больных может быть полностью излечена. В случае рака почки таких пациентов пока 11% (таргетная терапия в лучшем случае давала шанс 4%), по меланоме их число доходит до 20%. Самый сложный случай – рак лёгкого, здесь не более 2% излечившихся, но и это лучше, чем ничего».
Всего в России на сегодня зарегистрировано 5 препаратов для иммунотерапии, и уже идут клинические испытания шестого, иностранного, и седьмого, отечественного, который в начале следующего года должен выйти на рынок. «Все иммунологические препараты сегодня доступны для российских врачей, – продолжает И. Тимофеев. – Кроме того, на сегодняшний день в мире проводится более 800 новейших клинических исследований, при этом Россия входит в десятку ведущих стран, проводящих такие исследования. Если хоть 10 из них дадут результат, появится ещё десяток препаратов, которые позволят совершить новый рывок в борьбе с раком».
ВПЧ
Многие надеются на лечебные вакцины от рака, о скором создании которых говорят уже не первый год. Онкологи не считают, что эти надежды могут оправдаться. Ведь опухоли постоянно меняются. И даже у одного человека биологические свойства опухоли со временем могут измениться кардинально, то есть содержать совершенно иной набор антигенов. Поэтому вакцина просто не будет действовать. Надеяться на успех простых решений в отношении рака не стоит. Но вакцинация может быть эффективна в профилактических целях. Так, прививка от гепатита В достоверно снижает риск развития рака печени, а прививка от ВПЧ – риск рака шейки матки и некоторых других видов.
11 марта
11.03.2020
Современная медицина
Иммунная система человека – чрезвычайно сложный защитный механизм. Его задача ликвидировать клетки, которые представляют опасность для нашего здоровья. Для этого запускается цепь различных реакций. Причем от эффективности каждого звена во многом зависит, каким будет иммунный ответ. Проще говоря, справится наша иммунная система со своей задачей или нет.
Помимо чужеродных агентов извне, например, вирусов и бактерий, угроза может возникнуть непосредственно в организме. Речь о злокачественных клетках, которые при определенном стечении обстоятельств могут привести к развитию раковой опухоли.
Злокачественные клетки в нашем организме образуются постоянно. И наша иммунная система их уничтожает. В чем же причина того, что она порой не видит «чужаков»? Обо всех нюансах работы нашей иммунной системы информационному порталу Здоровые люди рассказала заведующая Республиканской молекулярно-генетической лаборатории канцерогенеза РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н. Александрова доктор мед. наук, доцент Анна Портянко.
Иммунный ответ
Для начала разберемся, что такое иммунный ответ. Это сложный процесс взаимодействия клеток иммунной системы, который вызывается антигеном (любое вещество, которое иммунная система рассматривает как чужеродное или потенциально опасное, способное вызвать специфический иммунный ответ) и приводит к образованию определенных (их называют эффекторными) клеток и молекул. Их задача – обнаружить, распознать и уничтожить патогены (микроорганизмы и белки, способные вызвать заболевание у человека).
Для того, чтобы клетки иммунной системы не разрушали здоровые клетки, как это происходит при аутоиммунных заболеваниях, в организме человека действует определенный сдерживающий механизм защиты. Это значит, что иммунная система с одной стороны должна быть реактивной (реагировать на воздействие чужеродных антигенов), с другой – толерантной («терпимой» к собственным антигенам). И это сложный многоступенчатый процесс.
Анна Портянко
заведующая Республиканской молекулярно-генетической лаборатории канцерогенеза РНПЦ онкологии и медицинской радиологии д.м.н., доцент
Наша иммунная система не должна реагировать на собственный организм. Более того, после иммунного ответа на тот или иной раздражитель она должна вовремя остановиться. С одной стороны, иммунная система защищает нас от всего чужеродного – вирусов и бактерий – и делает это достаточно эффективно. С другой стороны, иммунная система не должна реагировать на собственные антигены, которые существуют в организме (например, антигены нашей микрофлоры).
Антигены – это вещества, которые содержат генетические признаки чужеродного для организма тела. Именно они вызывают развитие специфических иммунологических реакций. Самыми важными для иммунной системы антигенами являются части молекул, которые расположены на внешней поверхности патогена. Именно эти частички позволяют нашей естественной защите определить природу чужеродного агента и обеспечить борьбу с ним.
Неадекватный иммунный ответ при опухоли – это не результат каких-то мутаций или внешних воздействий. То, что злокачественная опухоль ускользает от него, является следствием использования самой опухолью имеющихся в организме механизмов контроля иммунной реактивности – тех, благодаря которым не развиваются аутоиммунные процессы.
Анна Портянко
заведующая Республиканской молекулярно-генетической лаборатории канцерогенеза РНПЦ онкологии и медицинской радиологии д.м.н., доцент
В процессе своего развития опухоль создает для себя так называемую иммунопривилегированную ситуацию. Это значит, что собственная иммунная система человека по каким-то причинам на нее не реагирует. Она становится толерантной к опухоли. Впрочем, так происходит далеко не всегда.
Как работает естественная защита
Когда инородный агент проникает в организм или образуется в нем, наша иммунная система получает предупреждение. С этого момента все ее клетки активируются и начинают вырабатывать специфические химические вещества.
Клетки, которые знакомят иммунную систему с «вражеским» антигеном называются антигенпрезентирующими (АПК). Они вооружены специальными механизмами распознавания чужаков, способны их поглощать и представлять на своей поверхности чужеродные антигены для других клеток иммунной системы. В случае противоопухолевого иммунного ответа эту роль выполняют дендритные клетки.
После презентации на борьбу с чужеродным антигеном вступают Т-лимфоциты. Они начинают активно делиться и преображаются в антиген-специфические эффекторные Т-клетки. Особое значение имеют СD4+ T-лимфоциты, их еще называют Т-хелперами, которые дают сигнал к активизации В-лимфоцитов.
Кстати, Т-лимфоциты могут не только направлять и регулировать иммунные ответы, но и атаковать чужеродное тело, СD8+ лимфоциты или клетки с «говорящим» названием – Т-киллеры. Впрочем, Т-лимфоциту, чтобы убить ту же опухолевую клетку, недостаточно встретится с ней и распознать в ней «врага». Ему надо получить несколько дополнительных стимуляторных сигналов, в том числе от антигенпрезентирующих клеток. Проще говоря, Т-лимфоцит не может просто уничтожить чужеродный агент, ему нужно этот процесс согласовать и получить разрешение. В противном случае, сама же иммунная система переведет его в состояние анергии (полное отсутствие реакций на любые раздражители).
Помимо этого, на защите иммунитета стоят так называемые натуральные киллеры – клетки, способные уничтожать патогены без какого-либо «разрешения».
После того как чужеродный агент ликвидирован, включается режим толерантности, который помогает Т- или В-лимфоцитам игнорировать собственные ткани организма при поиске чужеродных захватчиков. Но в организме остаются клетки памяти, которые в случае повторной встречи с антигеном обеспечат очень быстрый иммунный ответ на него.
Почему опухоль ускользает от иммунного ответа
Быстрое деление клеток позволяет опухоли отбирать наиболее приспособленные клетки, которые, как правило, являются самыми злокачественными. Именно поэтому у любой терапии рано или поздно наступает предел.
Злокачественная опухоль образует значительное количество антигенов. Чем их больше, тем она заметнее для иммунной системы. Казалось бы, раз большое количество антигенов – должна «включиться» вся цепочка иммунных реакций. Однако существуют онкологические новообразования, которые продуцируют большое количество антигенов, но иммунная система их не видит. Например, меланома. Благодаря такой мутационной непредсказуемости рак может не реагировать на разные схемы лечения.
Анна Портянко
заведующая Республиканской молекулярно-генетической лаборатории канцерогенеза РНПЦ онкологии и медицинской радиологии д.м.н., доцент
Существуют определенные белки – чекпойнты. Они появляются на так называемых истощенных лимфоцитах. Причина их появления – действие механизма толерантности иммунной системы. Проще говоря, когда клетки закончили иммунный ответ, они не должны больше работать. Для этого у них вырабатываются определенные белки, которые сигнализируют, что свою задачу они выполнила. Такой же механизм использует и злокачественная опухоль для того, чтобы ускользнуть от иммунного ответа. И это только один из таких механизмов.
Например, в некоторых случаях, сама опухоль активизирует определенные Т-лимфоциты, которых в организме огромное количество, чтобы они ее не подавляли. Кроме того, она может мешать созреванию дендритных клеток.
Анна Портянко
заведующая Республиканской молекулярно-генетической лаборатории канцерогенеза РНПЦ онкологии и медицинской радиологии д.м.н., доцент
Опухоль постоянно меняется, у нее включаются то одни механизмы, то другие. И очень часто эти механизмы аналогичны тем, которые использует наш организм для приспособления к окружающей среде. Например, в основе способности опухоли индуцировать вокруг себя рост сосудов и микроокружение, которое соответствует незаживающей язве, лежит процесс заживления раны.
В опухоли постоянно происходят мутации. Причем мутации сами по себе не способствуют ускользанию опухоли от иммунного ответа. Наоборот, чем больше мутаций, тем больше мутантных белков, а значит и неоантигенов (новых антигенов), на которые должна бурно реагировать иммунная система, но этого не происходит. Иммунного ответа нет.
Злокачественные опухоли обладают способностью маскироваться от действия иммунных клеток, а иногда и вовсе “отключать” их. Во многом это осложняет лечение онкологических заболеваний.
Можно ли перенастроить организм пациента и научить его иммунитет опознавать опухолевые процессы и уничтожать раковые клетки? Именно эти процессы являются основными в иммунотерапии злокачественных заболеваний – одного из перспективных направлений современной терапии рака.
Какие виды иммунотерапии онкологических заболеваний существуют? Заменит ли она в будущем другие методы лечения рака? Об этом читайте в нашем следующем материале.
Информация для медицинских работников размещена на сайте Roche Беларусь.
Статья опубликована при поддержке Roche Беларусь.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram, группы в Facebook, VK, OK и будьте в курсе свежих новостей! Только интересные видео на нашем канале YouTube, присоединяйтесь!
Материалы на сайте 24health.by носят информационный характер и предназначены для образовательных целей. Информация не должна использоваться в качестве медицинских рекомендаций. Ставит диагноз и назначает лечение только ваш лечащий врач. Редакция сайта не несет ответственности за возможные негативные последствия, возникшие в результате использования информации, размещенной на сайте 24health.by.
Читайте нас на Яндекс-дзен
Родилась и живу в Минске. В 1995 году закончила столичную среднюю школу № 168, затем поступила в Белорусский государственный университет на факультет журналистики. После завершения учебы в 2000 году была распределена в Белорусское телеграфное агентство (БелТА), где 8 лет проработала специальным корреспондентом отдела политической и социальной информации. В разные годы освещала события в сфере науки, культуры, образования и здравоохранения.
В 2011 году ушла в пресс-службу Министерства здравоохранения.Круг моих обязанностей включал, в том числе организацию встреч специалистов со СМИ, составление пресс-релизов, обеспечение журналистов информацией о деятельности сферы здравоохранения, а также подготовку оперативных комментариев экспертов и формирование новостной ленты официального сайта Министерства.
С 2017 года работаю собственным корреспондентом отдела интернет проектов «Редакции газеты «Медицинский вестник». Являюсь автором публикаций на информационном портале «Здоровые люди» и сайте для подростков «Teenage.by».